даже если я весь выложусь в попытках его спасти и закормлю его антишоковым, антидотами, крововосстанавливающими пилюлями, антибиотиками и прочим. А, и это ещё если вдруг у меня помутнение рассудка случится, и забуду всё, что эти мрази тут натворили. И заболею всепрощением.
— Ты открывал клетки, рискуя жизнью. Зачем? Ты хотел нас задержать? Отвлечь от чего-то?
— Я ничего не скажу! А-а-а!
Это он зря. В нашем шоу «Вспомнить всё»* что-то он всё равно скажет. А главное — покажет. Своей реакцией на мои предположения.
— Ты уже сказал. Ищите другие коридоры и скрытые помещения, вероятно, кто-то ушёл через тайный ход... Да, точно ушёл через тайный ход, — ухмыльнулся я, видя реакцию пленника на мои слова. —А я пока пообщаюсь с нашим новым другом… Ему ведь столько всего нужно мне рассказать!
— Нам надо вернуться в зал с клетками. Там есть проход, тайный ход, — доложился Неджи после непродолжительной активации бьякугана. — И ещё, в паре километров от нас — цели.
Пленный аж заскрежетал зубами.
— Ну, так чего вы ждёте? — спросил я свою команду. — Их надо поймать! Бегом за ними! А с тобой мы, дерево ты чёрное, ещё немного поговорим…
Когда привели пленных, умирающий имел вид бледный, усталый и крайне измученный. Обидно — мерзавец оказался начальником этого неуютного заведения и многое мог бы нам рассказать. Но сейчас — увы, не нам, разве что Шинигами. Даже ласковое поглаживание Мечом Бога Грома уже его не взбадривало, как в начале нашего общения.
— Генбу-сама? Генбу-сама! — зачастил один из пленных. — Он же умирает! Сделайте что-нибудь!
— Вы и делайте, вас развяжут и достанут вам все необходимое. Я здесь бессилен, — предложил я.
Они честно пытались, но даже с моей помощью у них ни черта не получилось. Ну что, я ведь предупреждал. Впрочем, нет худа без добра. Совместный бесполезный труд не только задалбывает, но и объединяет, так что в процессе шестеро врачей-палачей, из которых, кстати, только один был чернокожим, я многое узнал и об их уровне владения чакрой, и о многом другом.
Тем более, что коллеги уже притащили все бумаги с исследованиями и Анко мне стала кратко всё пересказывать, а местные менгеле — колоться.
Судя по записям и показаниям этих уродов, на эксперимент их вдохновили захваченные на одной из баз Орочимару данные о Проклятой Печати Зверя и образцы мутагена. Эта хрень должна была радикально усилить носителя, даровав ему некоторые черты, а в идеале — даже способности зверей. Свои эксперименты тут они считали минимум наполовину успешными. Им удалось придать человеческому телу звериные черты и усилить характеристики, но только на короткий промежуток времени. Вояки из мутантов получались довольно дорогие в создании и одноразовые в использовании…
Так что, помимо прочего, они работали над удешевлением формулы. Явно хотели применять свои изуверские наработки массово, а вот это очень, очень плохо. Как и то, что данные об исследованиях они постоянно отправляли в Кумо. Сказали, что такое нововведение было принято после несчастного случая на одной из исследовательских баз на острове, где сгорели все данные их коллег, работавших с призывами.
Да вообще-то не сгорели, но этого я им говорить не стал. А тот «несчастный случай» я помню очень даже хорошо, сам делал. Отлично тогда всё получилось!
Так вот, получив финальный мутаген, подопытный быстро изменялся и в какой-то момент открывал Врата смерти, тем самым получал нечеловеческую силу и, столь же временно, нечеловеческую регенерацию. Когда последние крохи чакры уходили — несчастные умирали. При этом неважно, поддался ли ребёнок трансформации и безумию, открытые Врата смерти уже были приговором.
Я слышал весь этот ужас и не понимал, как я этих мразей до Конохи-то дотащу? Я же не железный! Прирежу их по дороге по тихой грусти, и не будет у нас ценных свидетелей.
Это если их «благодарные» родители замученных детей сначала не порвут на ленточки для бескозырок. Значит, мне эту сволоту ещё и охранять придётся от праведного гнева людей. Ах ты ж… Порой я ненавижу свою работу.
Впрочем, мы ещё не закончили.
— Вы ведь все сфотографировали? — спросил я Воблу.
— Мы ещё работаем, — скривился тот.
В работе им помогали следаки. Заодно и отслеживали, чтобы ничего не пропало в процессе.
Передавая бумаги для копирования, я сказал:
— Надеюсь, что вы эту дрянь использовать не будете, кроме как для казни. Никакой иной ценности оно не представляет, потому что вот эти, — я указал своим танто на пленных, — клинические рукожопые дебилы, ничего полезного сделать так и не смогли. И не смогут. Надеюсь, хоть показания смогут дать.
— Эй, мы провели исследования и узнали много нового…
— Заткнись, — прижал я его своим Ки.
— Помнишь, милая, — обратился я к Анко, — ты говорила, что твой учитель полный мудак. Нет, он был гениальный мудак. А полные — вот они. Даже имея на руках исходники и формулу, ничего не добились и не создали. И ведь этих бесполезных уродов нам надо как-то дотащить живыми до Конохи. И вот как это сделать, для меня загадка.
— Думаешь, их кто-то убьёт?
— Ага. Я или ты. После всей той херни, что они натворили, у меня просто руки чешутся их прирезать. Особенно учитывая их нулевую полезность. Так что мой вам совет — заткнитесь и не бесите меня. Вы и так живёте в долг.
Хорошо-то как…
И злость сорвал, и заодно дал понять филлерным, что им не нужны эти дроиды. В смысле — мясные мешки. Потому что так-то мы должны делить добычу напополам… А вот если это не добыча, а мешки с говном и проблемами, то нам их радостно уступят.
Хотя, если подумать — лучше бы стребовали. Причём сразу всех. Мне же возни меньше будет. Хотя, мне же нужны железные доказательства для Арбузной грядки…
— Ирука-сенсей, — обратился ко мне Неджи. — Наверху движение. Семь, нет девять чакра-сигнатур. Кажется, одна из них — Иширо, и двое… Это дети.
— Ну что же, — улыбнулся я. — Наша работа ещё не закончена.
— Заприте этих пятерых и ставим ловушки.
В ответ на недоумённые взгляды, кивнул на «Экран», где я изобразил чего хочу, чтоб не пояснять каждому по отдельности.
— Не спуститься в большой зал за своим начальником они не могут — это будет трусостью и дезертирством, — заявил я с уверенностью,
