— Мама, ты была вынуждена поступить так, как того хотела тетя Амелия. Не стоит винить себя. Я не знаю, что именно скрывает Амелия. Но я чувствую это.
— Подумать только, инвалид! Амелия никогда не смирится с этим. Я ее знаю. Мы дружим более сорока лет, — сдавленное рыдание вырвалось у Билли. — Мэгги, я не вынесу этого.
— Мама, всю жизнь ты меня учила, что человек может сделать то, что должен. Ты должна это сделать для Амелии.
— Я сердита на нее, Мэгги. А Кэри будет сердит на всех нас, и я не стану винить его.
— Знаешь, мам, я должна тебе признаться в одной вещи. Это так ужасно, что не знаю, найду ли я верные слова. Господь может покарать меня за эти мысли смертью, но я больше не в силах прятать джина в бутылке.
Билли немедленно преисполнилась участия:
— Скрывать свои чувства — это самое плохое, что можно придумать. В чем дело, дорогая?
Слезы побежали по щекам Мэгги.
— Мам, ты знаешь, что после тебя я люблю тетю Амелию больше всех на свете. Никто не может так сердечно поговорить со мной, как она. Когда мы прилетели в Вашингтон, Рэнд находился на грани нервного срыва. Сердечный приступ Амелии вынудил его взять себя в руки и собраться с силами. Я понимала, что теряю его. Я видела, как рушатся наши отношения. Я упала духом.
— Мэгги, дорогая, твои чувства совершенно естественны. Если бы дело касалось Тэда, я бы испытывала то же самое. Не мучай себя. Пути господни неисповедимы, мы все знаем это. На все воля Его.
Мэгги заглянула матери в глаза.
— Спасибо, мам. Наверное, ты единственный человек на свете, который думает так же, как и я.
— Однажды Амелия благодарила меня — я бы даже сказала, благословила — за то, что я допустила возможность ложиться в постель в носках, чтобы не мерзли ноги. Боже, и откуда всплыло это воспоминание? — рассмеялась Билли незнакомым, рыдающим смехом.
— Кажется, я слышу машину «Скорой помощи».
— О Боже, Мэгги, она в инвалидной коляске. Я не ожидала этого.
Мэгги сжала руку матери.
— Это временно. И так даже лучше: Амелия сможет появляться внизу вместо того, чтобы быть прикованной к постели, как бабушка Джессика. Улыбнись, мама, они идут.
— Как раз к ланчу, — воскликнула Билли и наклонилась поцеловать Амелию. — С возвращением, дорогая.
Мэгги последовала примеру матери и тоже поцеловала Амелию.
— Мы все утро готовили, ланч получится замечательным, — с энтузиазмом произнесла Мэгги.
— И солнце сегодня чудесное, столовая нагрелась и залита светом. Мы приготовили все твои любимые блюда, которые врач разрешил, — не переставая болтала Билли.
— Не стоит суетиться, — тусклым голосом произнесла Амелия.
— Амелия, послушай меня. Мне абсолютно нечем заняться, кроме как сидеть дома в ожидании Тэда. И мне нравится суетиться вокруг людей, которых я люблю. Мэгги тоже это нравится, так что мы объединили усилия. Чувствуешь, какой запах в доме? Настоящая корица! Рисовый пудинг!
К тому времени, когда ланч закончился, Билли чувствовала себя совершенно выдохшейся. Мэгги тоже выглядела утомленной. Рэнд не отводил настороженного взгляда от лица Амелии.
Какая она уставшая, с отчаянием думала Билли. И постаревшая, очень, очень постаревшая. Господи, что скажет Кэри, когда вернется домой сегодня вечером?
— Амелия, как насчет теплой, восхитительной ванны с пеной? Я помогу тебе вымыть волосы, а Мэгги их уложит. Тебе нужно избавиться от воспоминаний о больнице. Рэнд купил замечательное сиденье для ванной.
— Что мне действительно необходимо, так это вздремнуть.
— Прекрасно, только давай сделаем этот сон самым лучшим. Вот увидишь, теплая ванна и чашка чаю сотворят чудо.
Через час Билли уложила Амелию в комнате для гостей.
— Амелия, нам нужно поговорить, это не займет много времени. Сегодня вечером прилетает Кэри. Ты… я думаю…
— Я все объясню ему сама, если ты это имела в виду. Кэри поймет. Мне жаль, что я поставила тебя в такое неловкое положение, Билли. А теперь скажи, как я выгляжу? И, пожалуйста, не лги мне.
— Ты выглядишь так, словно поправляешься после болезни. Помнишь тот, первый сердечный приступ? Ты выглядишь не хуже, чем тогда. К приезду Кэри мы тебя оденем в лучшую одежду.
— Могу тебе сказать, Билли, что ты — настоящая жена сенатора; ты подхватила привычку говорить многословно и ничего при этом не сказать. Только у меня осталось не так уж много времени.
Взгляд Билли затуманился.
— Пожалуйста, Амелия, не говори так.
Последовавшие слова прозвучали столь обыденно, что Билли вздрогнула.
— Я знаю. Если повезет, протяну год. Но, скорее всего, меньше.
Билли тяжело сглотнула.
— Если это правда, то ты должна использовать оставшееся время самым лучшим образом. Не сдавайся, Амелия. Я хочу вновь увидеть блеск твоих глаз.
— Билли, ты самый замечательный человек из всех живущих на этой земле. Да будет благословенно твое сердце, тебя очень легко любить.
Амелия заснула, но Билли еще долго сидела на краешке кровати, держа подругу за руку. Если бы Билли могла, она вдохнула бы в Амелию свою жизнь.
* * *
Кэри прорывался сквозь толпу прилетевших в просторный зал аэропорта, отыскивая взглядом Рэнда или Тэда. Рэнд первым увидел Кэри. Они сердечно пожали друг другу руки.
— Мне удалось припарковаться милях в трех отсюда, — сказал Рэнд, — так что наберись терпения.
— Постой-ка, — сказал Кэри, опуская свою сумку на землю. — А что случилось с «Как долетел? Как провернул сделку? Друг, как здорово тебя снова видеть?»
— Позже.
— Нет, черт побери, теперь! Где, скажи на милость, моя дорогая жена? Или она так чертовски занята на вечеринках, что не смогла меня встретить? — взорвался Кэри.
— Я сказал, потом, — холодно ответил Рэнд.
Кэри понизил голос, но в нем все еще сквозили гнев и раздражение:
— Черт побери, Рэнд. Либо ты мне объяснишь, в чем дело, либо я улетаю в Техас ближайшим рейсом.
— Амелия перенесла сердечный приступ, Кэри. Это случилось сразу после ее выступления. Теперь мы можем, наконец, сесть в эту дурацкую машину и поговорить обо всем спокойно?! Мне ведь тоже нелегко.
Рэнд тихо заговорил, рассказывая все очень подробно, не упуская ни единой мелочи. Лицо Кэри приняло мертвенно-бледный оттенок.
— А я думал… — начал Кэри, — Господи, ты не представляешь, что я вообразил. Я… Ты должен был позвонить мне. Кто-нибудь должен был…
— Я прилетел в Вашингтон уже после того, как это случилось.
— Но мне следовало бы быть рядом с женой. А вместо этого я… Боже, Рэнд, ты даже представить себе не можешь, что я наделал!
