– Странно... Я-то думал, вам по вкусу секреты, – усмехнулся Уиджетт.
– Запомните, все, что Вы слышите здесь, не должно выйти за пределы этих стен. Иначе – добро пожаловать в Тауэр!
Стоял свежий зимний день, в воздухе пахло сельской Англией – особенно навозом. Оливия шла следом за двумя шпионами по узкой лесной тропинке, вдыхая запах прелой древесины, гниловатый запах грибницы, шлепая прямо по лужам, и с каждым шагом все больше радуясь счастью выйти в холодный день на улицу тепло одетой. Она обратила внимание на камеру наружного наблюдения, закрепленную на одном из деревьев, потом заметила еще одну. Сквозь туман, стелящийся над леском, она могла разглядеть не очень далеко впереди высокую стену, с четырьмя рядами колючей проволоки над ней. Стену патрулировали солдаты в камуфляже. Скотт Рич остановился и оглядел Оливию с ног до головы.
– Я понимаю, никто из нас не смеет прерывать ход твоих мыслей... Но ты ничего не хочешь добавить к нашей сегодняшней беседе, или мы так и будем играть в кошки-мышки?
– Насколько я слышала, парадом здесь командуешь ты? А мое дело – ловить каждое твое слово? Или я что-то не так поняла? – отпарировала Оливия.
– Слушайте, это уже невыносимо, – обернулся к ним Уиджетт. – Смахивает на начало романтической комедии!
На холоде он казался еще старше. Бурые, похожие на веревки вены проступали сквозь кожу, под глазами чернели круги... Глядя на него, хотелось сказать: краше в гроб кладут. Просто ходячий труп какой-то!
– Перед нами два ключевых вопроса, – продолжал Скотт, не обращая внимания на Уиджетта. – Первый: что они задумали? По данным нашего разведперехвата...
– Бог мой, данные разведперехвата! Нет, только подумать! Ненавижу всю эту чушь! – поморщился Уиджетт. – Разведперехват... Это не данные, а куча дерьма! И теперь это называется разведкой! Нужны агенты на местах... Живые люди, с живым чутьем и инстинктами. Людей умеют понимать люди – люди, а не компьютеры!
– По данным разведперехвата, – продолжал Скотт, – есть серьезные основания опасаться в ближайшее время масштабных терактов в Лондоне и Лос-Анджелесе.
– Угу! А также в Сиднее, Нью-Йорке, Барселоне, Сингапуре, Сан-Франциско, Бильбао, Боготе, Болтоне, Бангоре – везде, где люди имеют привычку отправлять сообщения по электронной почте, – съехидничал Уиджетт.
Скотт Рич слегка прикрыл веки. Оливия начинала догадываться, что это один из немногих признаков, по которым можно понять, что еще немного – и он потеряет самообладание.
– Хорошо, – кивнул Скотт. – Вот у нас живой человек. Работайте же! Я отхожу в сторону, – с этими словами он лениво прислонился к дереву.
Судя по тому, как Уиджетт жевал губу (или вставные зубы?), он на какое-то время погрузился в сосредоточенные размышления. Потом в упор взглянул на Оливию своими пронзительными синими глазами:
– Два вопроса. Первый: что у Феррамо в рукаве? Аквалангисты... Что они будут атаковать: систему водоснабжения? Водоотстойники? Контуры охлаждения реакторов? Второй: они перебрасывают взрывчатку из отеля в Гондурасе в южную Калифорнию. Как они ее доставляют?
– Так значит, этот отель – база для хранения боеприпасов?
– Да, – безо всякого выражения кивнул Скотт Рич.
– Откуда тебе это известно?
– Просто я обнаружил пластид в той пещере, откуда ты едва выбралась.
Оливия нахмурилась и опустила глаза: она-то в этой пещере плавала, думая только о снующих вокруг рыбках и их ярких расцветках.
– Агент Джоулз, – вывел ее из задумчивости Уиджетт. – В этой прекрасной головке есть какие-нибудь соображения?
Оливия ответила ему колючим взглядом. Мозг сбоил, мысли путались. Игра шла слишком всерьез. А Оливия не хотела проигрывать. Ей нужно было доказать, хотя бы самой себе, что она хорошая шпионка.
– Мне нужно подумать, – тихо сказала она. Уиджетт и Скотт переглянулись. Она чувствовала разочарование одного и презрение другого.
– Ну что, пройдемся еще чуть-чуть? – предложил Уиджетт.
Двое мужчин, столь непохожих друг на друга, двинулись вперед, погрузившись в серьезную беседу. Один карикатурно высокий, концы шарфа развеваются за спиной, полы пальто хлопают на ветру, театральная жестикуляция, – и другой: сильный, сдержанный, погруженный в себя. Оливия с несчастным видом плелась позади. Она чувствовала себя как какое-нибудь молодое музыкальное дарование, которое вышло на сцену, взяло несколько визгливых нот на скрипке, и слушатели поспешно стали покидать зал. Стресс, накопившийся после феерического опыта последних двух дней, сейчас навалился на нее всей своей тяжестью. Она чувствовала себя измотанной, опустошенной, бесполезной девчонкой. «Дыши глубже. Глубже. Не паникуй». – Как там в «Правилах Оливии Джоулз»?
Только без паники. Остановись, подыши, подумай.
Не бывает так, чтобы было настолько хреново или настолько замечательно, как кажется на первый взгляд.
Если кажется, что произошла катастрофа, проверь – а катастрофа ли это? Скажи себе: ну и хрен с ним!
Ключ к победе – в умении пережить поражение и двигаться дальше.
– Эй! – воскликнула она, нагоняя мужчин. – Я знаю, как они доставляют взрывчатку!
– Ну, так не томите, – буркнул Уиджетт. – Рассказывайте!
– Они везут ее на машинах до побережья Гондураса, а дальше – морем.
– Знаешь, Оливия... Об этом мы уже сами как-то догадались, – пожал плечами Скотт. – Вопрос в другом: как они ухитряются провезти взрывчатку в США?
– Думаю, они перегружают ее на роскошные яхты, а там начиняют ею серфборды. Или, может, они делают это у Феррамо на Каталине... Так или иначе, серфборды становятся контейнерами для взрывчатки.
Скотт Рич и Уиджетт резко остановились и с интересом взглянули на Оливию.
– Затем серфборды на яхте приплывают в Калифорнию. К ним подвешивают груз, сбрасывают за борт, и – буль-буль – серфы идут на дно. Дальше: приплывают серфингисты, ныряют, отвязывают груз, достают эти чертовы доски с начинкой, встают на них... и спокойненько вылазят с серфом под мышкой где-нибудь на пляже в Малибу, грузят доску в машину и уезжают.
Уиджетт и Рич переглянулись, но не проронили ни слова.
– Н-да... – нарушил, наконец, Уиджетт уже изрядно затянувшуюся паузу. – Прекрасный образчик нестандартного мышления. И на чем основаны ваши выводы?
– В Гондурасе я видела что-то вроде таких тренировок. На Попайяне я заплыла за мыс и видела, как с катера сбрасывают серфы, а серфингисты в воде лозят их и плывут к берегу.
– Рич, тебе не кажется, что тебя засылали в Гондурас именно за такого рода информацией? Или ты был там слишком занят просушкой своих жучков, после того, как эта юная леди полила их бургундским? «Пулиньи-Монтраше», если не ошибаюсь?
– Может, не надо, сэр? – насупился Рич.
