Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 130
В тот вечер я вышла из коттеджа без пяти семь и поднялась по крутой лестнице к дому коменданта – дом с бежевыми оштукатуренными стенами, с треугольной крышей и зелеными ставнями стоял на гребне горы. С такой высоты хорошо просматривался весь лагерь и сопредельные территории, включая лагерь для молодежи «Уккермарк» и вспомогательный лагерь «Сименс». Я видела, как с наступлением темноты в основной лагерь строем возвращаются заключенные. Мощные прожекторы освещали блоки. Завыла сирена, и заключенные потянулись на построение.
Мы проводили испытание новых печей. Из двух высоченных труб крематория к небу поднимался смешанный с искрами дым.
Вид на озеро был просто великолепным. Серая гладь воды тянулась к противоположному берегу, а там виднелись кирпичные домики милого сердцу Фюрстенберга и шпиль городской церкви. На горизонте сгущались серые облака.
Я в компании коллег из лагерного персонала вошла в дом. Эльфрида Зурен, стройная светловолосая супруга коменданта, приветственно помахала нам рукой. В отличие от своей предшественницы, Анны Кёгель, которая орала на парикмахершу в лагерном салоне красоты, Эльфрида была женщиной мягкой. Казалось, ее основной заботой было уследить за четырьмя детишками. Те шалили и разбегались по дому, как гуси на ферме.
Я прошла через гостиную мимо старика в тирольском пиджаке и шляпе, который наигрывал на фортепьяно народные немецкие мелодии, и вошла в небольшую библиотеку. Зурен стоял в углу и наслаждался пивом и сигарой в компании Фрица и доктора Розенталя. Все стены украшали охотничьи трофеи. Голова оленя. Чучело рыбы. Дикий кабан. На книжных полках Зурен выставил обширную коллекцию статуэток Гуммель, но, что странно, только мальчиков.
Мужчины были слишком увлечены беседой на свою любимую тему и не сразу заметили мое появление. Темой разговора был бордель в Маутхаузен, куда Зурен посылал заключенных из Равенсбрюка. Они обсуждали детали и говорили о том, что было бы неплохо напоследок стерилизовать победителей.
Фриц встретился со мной взглядом и поморщился.
Зурен с Розенталем переместились в гостиную, а я подошла к Фрицу под висящую на стене голову дикого кабана с высунутым из разинутой пасти искусственным розовым языком.
Отношения у нас складывались как нельзя лучше. Мы вместе смотрели «Штуки» в лагерном кинотеатре над гаражным комплексом. Это сентиментальная история немецкого летчика, который излечивается от депрессии, слушая Вагнера. Фриц весь фильм ерзал в кресле и ворчал, что все это глупости. Но я была рада возможности провести этот вечер вместе с ним. А еще Фриц подарил мне гиацинт в горшке. Теперь он украшал мой рабочий стол и наполнял кабинет сладким ароматом. Хорошо, что Фриц догадался подарить мне цветок в горшке, а не срезанные цветы, которые очень быстро вянут.
– У Зурена такой чудесный дом, – сказала я.
Фриц пригубил пиво.
– Все зависит от того, в каком виде ты любишь животных.
В кухне затявкала собака. Судя по всему, мелкая. Мне такие не нравятся. Крупных хотя бы выращивают с определенной целью. Для охраны или охоты.
Мы прошли в кухню. Она была чистая и современная, с полированными дубовыми шкафами и освещением по последнему слову техники. Гости наливали себе пунш из большой хрустальной чаши на кухонном столе.
– Как ты думаешь, Гебхардт пошлет Гиммлеру последние результаты по испытанию вакцины? – спросила я. – Он о нас упомянет?
Фриц придержал для меня дверь, когда мы возвращались в гостиную.
– Мне это безразлично. Я уезжаю.
Я резко остановилась, у меня даже в глазах немного помутилось. Неужели так просто возьмет и уедет? Фриц, один из моих немногих союзников, оставит меня с Бинц и Винкельманном?
– Почему так внезапно? Может, подумаешь…
Фриц допил пиво и поставил кружку на стеклянный куб, в котором замерли перепуганные насмерть и так и не сумевшие взлететь куропатки.
– Если ты еще не заметила, я сыт Гебхардтом по горло.
– Стресс действует на нас по-разному…
– Ты не в курсе и половины того, что происходит в Хоэнлихен. Вчера пересаживали руку. Половина Берлина съехалась в санаторий, чтобы поглазеть на руку какой-то бедной заключенной цыганки.
Гебхардт был не только группенфюрером СС и генерал-лейтенантом Ваффен-СС, личным врачом рейхсфюрера СС Гиммлера и главным клиническим врачом в составе личного штаба рейхсфюрера СС. Он также был главой администрации в санатории СС «Хоэнлихен», который располагался в четырнадцати километрах от лагеря.
– А меня почему не пригласили?
– Считай, что тебе повезло. Зрелище так себе. А теперь по поводу этого проекта с сульфаниламидами…
– Ты хоть можешь оперировать.
Фриц поскреб щетину на скуле:
– То, что это делают со здоровыми женщинами, – просто отвратительно. Во всех палатах стоит жуткая вонь.
– Они просят давать больше морфина.
– Так дайте, – буркнул Фриц. – Это не повлияет на результаты. Весь этот проект бесчеловечен.
– Гебхардт приказал свести использование обезболивающих препаратов до минимума. А почему ты вдруг изменил свое отношение к идее приносить заключенных в жертву?
– Герта, я устал. Столько страданий…
– У нас нет выбора.
– Выбор есть. Мы перестаем их оперировать – они перестают страдать. Как ты не понимаешь – Гебхардт просто использует нас, чтобы мы делали для него всю грязную работу.
– Фриц, тут ничего не поделать.
Как он может позволить эмоциям взять верх над разумом? Операции проводятся на благо Германии.
– Что ж, я уеду. На фронте нужны хирурги. Кто-то должен штопать наших мальчиков. Они гибнут в войне, которую нам не выиграть.
– Как ты можешь такое говорить? Это пораженчество…
Фриц притянул меня к себе:
– А перед тем как уехать, я хочу тебя предупредить: держись подальше от своей медсестры.
– От Халины?
– До меня дошли слухи…
– Мужчины такие сплетники. И что за слухи?
– Я не стану…
– Говори.
– Ходят слухи, что между вами двумя кое-что происходит.
– Чушь собачья…
– И это не согласуется с принципами фюрера.
Зурен с доктором Гебхардтом пробились к нам через толпу гостей. Оба улыбались. Зурен – высокий и подтянутый, рыжий Гебхардт – пониже и поплотнее.
Комендант Зурен пожал мне руку:
– Фройляйн Оберхойзер, у меня для вас хорошие новости.
Почему он не обратился ко мне как к доктору?
– Я счастлив сообщить, что моим первым шагом на новой должности будет признание ваших заслуг. – Гебхардт шагнул ближе ко мне. – И не просто признание. Вы рекомендованы к награждению орденом – крест «За военные заслуги».
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 130
