— Армия бы нам только помешала, — отвечает Генерал.
Смешок Грира переходит во всхлип.
— Вы пришли вернуть Винтер.
— В каком-то роде.
Грир наклоняется к Генералу.
— Над головой часами слышен стук сапог. С Тероном в бальном зале солдаты. — Он смотрит на меня. — Он ждет вас.
Стиснув зубы, я направляю взгляд к потолку.
— Там десятки солдат, — продолжает Грир, будто читая мои мысли. — Моя королева, вам нужна помощь.
— Или диверсия, — замечаю я.
Мэзер мрачнеет. В мерцающем свете фонаря он кажется еще более обеспокоенным.
— Одну мы тебя не отпустим.
— Одну? — Генерал поднимается, и тут осознает, что я имела в виду. — Ты хочешь, чтобы мы выманили солдат из бального зала?
Я киваю.
— Терона я беру на себя. Я даже могу очистить от Распада винтерианцев, которые помогут вам сразиться с солдатами…
Генерал прерывает меня взмахом руки.
— Не надо вовлекать в это простых жителей. Мы с Мэзером сами разберемся с солдатами.
— Двое против нескольких десятков? — Мэзер улыбается и пожимает плечами. — Бывало и хуже.
За решеткой поднимается Грир.
— Трое против нескольких десятков. — Он приваливается к прутьям и, встретив мой взгляд, едва заметно вздрагивает. — Финн. Простите, моя королева. Ангра…
— Нет, — останавливаю я его.
Сейчас я должна быть сильной.
Генерал несколько секунд молчит, без сомнения, отодвигая в дальний угол памяти свои воспоминания о Финне. Потом замечает раны Грира и красноречиво глядит на меня. Я принимаюсь за работу.
Излечение Грира дается мне легко, но магия гневно вихрится в груди. Ангра мучил его не только Распадом. Однако я ничего не говорю, и через мгновение Грир с облегчением потягивается.
— Уже давно не чувствовал себя так хорошо, — тихо говорит он.
Генерал разбирается с замком, запирающим его камеру.
Я иду вперед, не дожидаясь, когда решетку отворят.
Ангра мучил Грира. Безжалостно его истязал, чтобы он подчинился Распаду. Что же тогда Ангра сотворил с Тероном? Каким я его найду? И в каком состоянии мое королевство? Неужели все живущие в Дженьюри винтерианцы объяты безумным поклонением Ангре?
Я сжимаю кулаки. Это не важно. Скоро они будут свободны. Скоро все будут свободны.
Мэзер берет меня за руку.
— Не входи в зал, пока мы не уведем всех солдат.
— Хорошо.
— Мы будем держаться рядом с дворцом, чтобы ты легко нас нашла, как закончишь с Тероном. Ты почувствуешь нас своей магией. Или нам…
— Мэзер. — Мы доходим до лестницы, ведущей на первый этаж. — Это наше королевство. Мы справимся.
Он нежно гладит мою щеку.
— Я переживаю не из-за этого.
Я пылко целую его.
— Со мной ничего не случится.
— Ничего не случится, — шепотом повторяет он, крепко прижав меня к себе.
Я отстраняюсь и, не в силах смотреть ему в глаза, гляжу на Генерала.
— После вас, Генерал.
Уильям медлит, словно хочет что-то сказать. Потом просто кивает и идет вперед, чтобы подняться по лестнице с Мэзером и Гриром. Я следую за ними нога в ногу, одновременно просматривая с помощью магии бальный зал. Терон все еще там, ждет меня. Я проверяю защитный купол над Дженьюри — Ангра не войдет. Сразимся только мы с Тероном.
Поднявшись, Генерал сворачивает вправо и направляется к боковой двери в восточной части дворца. Мэзер напоследок бросает на меня долгий пронзительный взгляд и выдавливает улыбку. Я остаюсь одна в темноте тихого коридора. Но я могу сделать для них кое-что еще. Закрываю глаза, глубоко вздыхаю и вливаю магию в Мэзера, Генерала и Грира, наделяя их силой. Потом поворачиваю в противоположную сторону.
В коридорах нет ни солдат, ни устроенных засад. Слышно лишь поскрипывание и стенание самого замка да шуршание осыпающегося потолка. Проходя мимо окон, я вижу, что дорожки снаружи пусты. На ветру разлетаются снежинки. Если бы я не чувствовала Терона, то можно было бы подумать, что наше королевство снова покинуто и заброшено.
Коридор выводит меня к огромным двойным дверям бального зала. Я замираю, опустив ладонь на ручку и приложив ухо к щели между дверями. Лязгает металл. Кто-то отдает приказы. Все резко смолкает. Солдаты все еще в зале. Я не двигаюсь, прислушиваясь к происходящему в зале и наблюдая за коридором. Спустя несколько секунд напряженного ожидания тишина взрывается криками.
— Атака!
— Лазутчики у дворца!
— Взять их! — знакомый голос.
Солдаты бросаются исполнять приказ Терона. Раздается громкий топот сапог. В такой спешке непонятно, в какую сторону бегут солдаты. Паника охватывает меня. Отскочив от двери, я вжимаюсь в стену. Но проходит время, и шум затихает. Солдаты ушли в другую сторону сражаться с Мэзером, Генералом и Гриром. Зал опустел.
Но Терон остался.
Я чувствую его, моя магия отзывается на него, сердце щемит. Он так близко, так близко…
Я подхожу к двери и снова берусь за ручку. Не время колебаться. Чем дальше я буду оттягивать этот миг, тем дольше будет длиться бой у дворца. Я отворяю дверь и вхожу в зал с высоко поднятой головой, напряженная и готовая ко всему, что бы меня там ни ждало.
Бальный зал пуст. Мраморный пол поблескивает белизной. Окна на южной стене занавешены черными отрезками ткани, не пропускающей света. Однако в щели между ними просачиваются лучи, позволяющие разглядеть единственного человека в зале.
Терон стоит в центре комнаты со сцепленными за спиной руками и вздернутым подбородком. Его темные глаза останавливаются прямо на мне, словно он точно знал, откуда меня ждать. Выражение его лица тут же меняется. Терон выглядит таким счастливым и безмятежным, что я чуть было не забываю о том, кем он стал и что он сделал.
— Моя королева, — произносит он. — Добро пожаловать домой.
29
Кэридвен
Все, что Кэридвен слышала об отемнианских воинах, оказалось правдой. Никогда еще она не видела таких преданных и суровых солдат. Стоило Мире отправиться в Дженьюри — жар и пламя, стоило им вообще решиться идти на войну, — как каждый солдат Отема превратился в живое оружие. Отемнианцы были спокойны, настороженны, всегда наготове и больше смахивали на вышедших охотиться хищников, нежели на людей.
Если они достигли такого боевого духа без монарха, который мог бы наделить их силой с помощью магии, то насколько же устрашающи они были бы с ним?
«После сегодняшней битвы магия никогда больше не будет влиять на их жизни, — одернула себя Кэридвен. — И в мире настанет долгожданное равновесие».
