На другой стороне улицы, возле самого перекрестка Килин увидел женщину. Вот она очутилась под фонарем. Всего секунды были освещены ее черты, но Николай узнал: Василиса!..
Осмотревшись, но не обратив на них внимания, – вероятно потому, что стояли они в темноте у входа во двор, – Василиса нырнула в низкую, глубокую арку.
– Смотри-ка!.. – Николай взял Махмута за плечи, чтобы развернуть в сторону модели, но девушка уже исчезла в темноте.
– Этот трусливый придурок тоже здесь шастает!.. – воскликнул Виктор. Он решил, что Килин хочет показать ему появившегося из-за угла молодого мужчину. – Слепян!
Слепян посмотрел на них. Это было заметно – он повернул голову, но не остановился, нырнул вслед за девушкой в арку.
Махмут решительно пошагал на другую сторону улицы… Только они ступили на тротуар, мимо проехала большая черная карта с золоченым дворянским гербом, запряженная роскошной шестеркой лошадей.
В арке – темно. Но там, во дворе, куда она выходила, мерцал смутный огонек. Двое пошли на него.
224
Во дворе они столкнулись с Бароном…
– Виктор, не надо! Прошу тебя: не сейчас… – Килин схватил Махмута за руку. Тот освободился.
– Эрика заразила тебя, знай!.. Она носит в себе смертельную заразу!
– Я слышал, что ты говорил. Там… – отрывисто произнес Александр. – В коридоре отличная акустика. Каждое слово доносится!
Он вдруг выхватил из-за пазухи большой дуэльный пистолет с красиво ограненным дулом, помахал им перед носом миллиардера. Тот отшатнулся. Показалось: пуля, вложенная в ствол, предназначается ему.
В следующее мгновение Барон ринулся вперед, через десяток секунд исчез в подъезде дома…
Огромный дом, похожий на громоздкий, неуклюжий комод, стоял в дальнем конце двора. Метрах в десяти чуть в стороне – сарай, поленница дров. У нее и остановились некоторое время назад преследовавшие Василису и Слепяна двое.
– Странное у нас общество! Все что-то скрывают друг от друга, – с едким сарказмом произнес миллиардер. – Смотри… – тихо проговорил он следом, все его крепкое тело вытянулось, словно у гончей перед броском.
Через двор торопливо шла, почти бежала Эрика. Николая и Виктора она не видела – у поленницы царил густой мрак. Не останавливаясь ни на мгновение – явно хорошо знала, куда идет, – рванула на себя ручку двери. Зашла внутрь неуклюжего дома.
Дверь захлопнулась. Огонек лампы, висевшей рядом с ней, задрожал…
Миллиардер ринулся вслед за моделью.
225
– Ваше сиятельство, вас ждут!.. – Пожилой человек в очень изношенном, почти до лохмотьев, сюртуке благоговейно поклонился Виктору. – Пойдемте, я провожу вас. Их квартира в дальнем конце, а лестницы у нас узкие и переходы запутанные. Как раз приготовил для вас свечу…
В руке человек держал простой оловянный подсвечник, в который была вставлена толстая, уже изрядно оплывшая и истраченная восковая свеча. Пламя тревожно билось над загнувшимся в сторону фитилем.
– Что ты несешь?! – неожиданно занервничал миллиардер. – Кто меня может ждать? Я здесь ни разу не был…
– Как же, ваше сиятельство?! Как не были?! – Пожилой человек отпрянул и в волнении задрожал. Вместе с его рукой – Николай обратил внимание: она покрыта густой седой шерстью – задрожал подсвечник.
Пламя теперь металось. Блики окрашивали лицо Виктора в багровые кровавые тона.
– Ведь вы, господин Махмут, сами поселили здесь покойницу!.. Она вам дальняя родственница, я слышал. Старушка так просто о вас одном и говорила… Что ни час, то помянет, ваше сиятельство, вас. Особенно давеча, перед самой смертью. Да и если б не к покойнице, если б не к панихиде, то зачем бы вы действительно сюда зашли?! – изумление звучало в речи старика. Как будто ища поддержки, он перевел взгляд на Николая.
Тот – его словно что-то толкнуло – вступил в разговор:
– Молодые женщины… Те, две… Они вошли сюда… Тоже на панихиду?
– Первая – Василиса Прекрасная. Ее все здесь знают, – охотно ответил старик. Вопрос помог ему успокоиться – рука со свечой перестала дрожать. – А та, другая… Монеты дала, чтоб я, значит, помянул. Но я ее прежде не видел. Глаза у нее злые. И какие-то… – Старик вдруг заговорил шепотом. – Как будто в ней самой смерть сидит. И через нее наружу просится. – Пожилой человек повернулся к Виктору. – Она, ваше сиятельство, о вас спрашивала. «Приехали ли уже князь Махмут?», говорит. «Я, – говорит, – как будто видела его карету. На ней его герб был. Только почему-то она обратно со двора съехала. И что странно – ведь у их сиятельства карета синяя, а эта была в черный цвет выкрашена…»
– Я дальше не пойду, – проговорил Виктор изменившимся голосом. – Все это слишком непонятно. Сдается мне, ты, рожа, играешь какой-то спектакль! – Сжав кулаки, Махмут подступил к пожилому человеку.
Свеча вновь задрожала. Килин приготовился в последнюю секунду встать между ними.
– Ваше сиятельство! – громко взвизгнул старик и тут же как-то воровато глянул назад, на лестницу. Свет от его небольшой свечки едва добивал до ступени, эдак, до десятой. Выше клубились густые клочья опасного мрака. – Коль пришли уже, то проходите скорей дальше, в квартиру. Все у покойницы заждались вас. Только о вас она перед смертью спрашивала.
