Нож застыл в воздухе.
Она осмелилась взглянуть ему в глаза и увидела в них понимание пополам с весельем.
Ее шея и уши вспыхнули.
– Вы… ведь знаете, что произошло?
Он намотал на палец прядь волос.
– Сиони, это мое сердце. Естественно, я в курсе всего, что там творится. Хотя бы в основном.
«В основном?» – подумала она, открывая дверцу шкафчика, чтобы скрыть от Эмери пылающее лицо и стараясь сосредоточиться на нарезке огурца.
Сколько же составляет это «в основном»?
Она вспомнила об их коротком разговоре в четвертой камере сердца, и ее обдало таким жаром, что она испугалась, как бы ее одежда не вспыхнула.
Дверь шкафа захлопнулась, и Сиони, дернувшись, увидела рядом с собой Эмери. Он вынул ножик из ее руки и положил на стол.
– Но я не знаю, что случилось до и после, – произнес он.
Его взгляд остановился на ее шее. Он легонько прикоснулся костяшками пальцев к подбородку Сиони и заставил ее приподнять голову. Сиони поняла, что он рассматривает лиловые синяки, оставшиеся от пальцев той жуткой полумертвой культи.
Сиони отодвинулась и перебросила волосы из-за спины на грудь, чтобы прикрыть шею.
– Я украла вашего голубя, – призналась она.
– Неужели?
Она кивнула.
– Я разослала бумажных птиц на разведку и последовала за ними. Я решила, что она… Лира… хочет удрать на корабле…
– Но она этого не сделала, – задумчиво произнес Эмери и замолчал.
А Сиони прорвало. Слова посыпались горохом.
– Я наткнулась на Лиру в пещере на берегу. Она наложила на ваше сердце какое-то заклинание, и меня забросило внутрь. Я не хотела там «топтаться», но у меня не было выбора!
Сиони осознавала, что с каждой фразой говорит все быстрее и не может отвести взгляда от проницательных глаз Эмери.
– И я решила, что если пройду сердце до конца, то выберусь наружу. Лира тоже каким-то образом была там, правда не всегда. Я выбивалась из сил и старалась не останавливаться. Я не хотела, чтобы вы умерли.
Она перевела дыхание.
– А потом я оказалась снаружи, – пробормотала она.
Эмери кивнул. Значит, он действительно помнил события, но лишь частично. Ступни Сиони внезапно похолодели – наверное, оттого, что вся кровь прилила к лицу.
– И Лира тоже была на берегу… мои заклинания намокли, а она схватила меня и сказала, что заберет мое сердце и…
Сиони отступила подальше от Эмери и уткнулась копчиком в край кухонной раковины.
– Эмери, я не такая, как она. Я вовсе не собиралась, но так получилось.
На его лбу залегли морщины.
– Сиони, объясните мне, что случилось?
– Мы обе одновременно кинулись за кинжалом, – начала она, боясь, что если она упустит хоть малейшую подробность, от Эмери ускользнет смысл истории. – Я схватила его первой. Я ранила ее. – Сиони показала на себе, как лезвие разрезало лицо Лиры. – Кровь… она так и хлестала. Камни были усыпаны бумагой… из-за того заклинания, которое вы дали мне. Взрывающегося заклинания. И я написала на листе, чтобы она… Лира навсегда замерзла…
К горлу Сиони подступил ком, заставив ее перейти на полушепот. Она сглотнула и почувствовала режущую боль в пищеводе.
– Вот и все, – прошептала она. – Она должна и сейчас оставаться там, если ее не забрали. Я написала это кровью, и заклинание сработало…
В уголках ее глаз выступили слезы, и она заморгала, чтобы стряхнуть их.
– Я не такая, как она, – пискнула Сиони. – Я не Потрошительница…
Рука Эмери легла на ее плечо, и Сиони невольно подняла к нему глаза.
Как глупо она выглядит, а уж слушать ее…
– Конечно же, нет, – заверил он ее спокойным уверенным тоном. – Вы привязаны к бумаге, поэтому это просто невозможно. Ни при каких обстоятельствах.
Она с мольбой посмотрела в зеленые глаза Эмери.
– Но Лира…
– Лира, когда я познакомился с ней, не была магом, – ответил он, убирая руку. – Она работала ассистенткой фельдшера. Кровь и подобные материи вообще никогда не волновали ее.
Сиони медленно кивнула, почему-то лишившись на мгновение дара речи.
– Значит, я не… я не творила запретной магии?
– Я не понимаю, что именно вы сделали, – ответил Эмери, приглаживая ладонью свои волосы от лба к затылку. Он посмотрел в окно, расположенное за спиной Сиони. – Вы не нарушали закон. Нет ничего такого, что могло бы стать предметом судебного разбирательства, если вас это тревожит. Сиони, вы спасли мне жизнь. Если бы не вы, я бы уже давно умер, а представления о потустороннем мире меня всегда разочаровывали.
Сиони уставилась на свои туфли, пряча облегчение и улыбку.
– Меня бы крайне расстроило, если бы вы очутились в потустороннем мире и оказались бы мертвы, Эм… маг Тейн. Ведь это бы означало, что я улетела прямиком в океан и лежала бы сейчас где-нибудь на дне.
Фенхель тявкнул и ткнулся носом в туфлю Сиони. Эмери усмехнулся.
– Ладно, – вымолвил он после паузы, которая затянулась настолько, что успела стать неловкой. Взял ломтики огурца, положил их на хлеб, вынул из шкафа тарелку и, вернувшись к столу, сказал: – А теперь мы, пожалуй, можем заняться едой, верно, Сиони?
– Заняться едой? – повторила Сиони, изучающе глядя на его жалкий сэндвич. А Тейн откусил кусок, даже не потрудившись положить сверху майонез. – Любая еда, которую я согласна называть съедобной, многократно превосходит качеством сэндвич с огурцом. Если помните, я ведь могла бы выучиться на первоклассного шеф-повара.
– Правда? – спросил он, откусывая кусок.
Сиони начала резать хлеб и для себя, но задумалась над разделочной доской.
– Вы не могли бы развлечь меня?
– По-моему, я развлекаю вас с того момента, как вы переступили порог моего дома.
Она хмыкнула.
– В таком случае минуточку…
Она оставила хлеб и огурец на доске и побежала в кабинет. Взяла с полки, стоявшей позади стола, квадратный лист небесно-голубого оттенка. Положив его на стол, она сделала полуострую Складку, а затем – остроконечную, легко извлекая из памяти порядок изготовления «коробки случайностей». Как-никак, а ведь именно бумажная коробка наобещала ей «приключение», прежде чем Сиони впервые услышала имя Лиры.
Сиони нацарапала ручкой знаки судьбы, помявшись после пятого, и ринулась обратно в столовую.
– Какие подойдут сюда? – поинтересовалась Сиони, продемонстрировав Эмери свое творение.
Глаза мага изумленно блеснули – вероятно, это была его излюбленная эмоция. Затем Эмери взял у Сиони ручку и, не переставая жевать, начертал на коробке три остальных знака.
