– Чудесно. Я вам очень признательна. Мы подъедем около десяти.
Мирабель крепко спала, когда я заглянула в ее спальню.
– Просыпайся, соня, – сказала я, осторожно потормошив ее.
– Мм-м, – пробурчала она, поворачиваясь ко мне лицом и протирая глаза.
– Впереди большой день.
– Куда мы едем? – поинтересовалась она, приподнимаясь на локте.
– Надевай джинсы, и я объясню по дороге.
Наскоро выпив чашку чая на кухне, я отвезла Мирабель на ферму Рейчел и ее мужа, которая находилась в пятнадцати минутах езды от нашего коттеджа. Она всю дорогу молчала, глядя в окно, а я слушала местные новости по радио. Наконец мы остановились у ворот фермы.
– Ни за что! – заявила Мирабель, бросив взгляд на двор и конюшни. – Ты ни в коем случае не должна посылать меня в такое место.
– Очень жаль. – Я пожала плечами. – Потому что они тебя ждут.
Словно это происходило на театральной сцене, на реплику вышла из фермерского дома Рейчел. На ней были джинсы и джемпер.
– Добрый день! – бодро приветствовала нас она. Мы вышли из машины, и Рейчел, подойдя к Мирабель, пожала ей руку. Запах навоза невозможно было не заметить, и Мирабель прикрыла рукой нос. – А ты, наверно, и есть наш ангел-спаситель?
– Это Мирабель, – представила я, игнорируя гримасу, которую состроила мне сестра. – Спасибо, что согласились, Рейчел.
– Я рада. И, как я сказала по телефону, мы так благодарны за помощь.
Я чувствовала, что Мирабель отчаянно хочется удрать. Рейчел махнула рукой в сторону дома.
– В таком случае давайте начнем. Сначала переоденься – у меня есть для тебя кое-что из одежды, – а потом я познакомлю тебя с животными.
Мирабель испепелила меня взглядом, когда Рейчел уводила ее, мягко взяв за руку.
– Прости, – беззвучно произнесла я и затем громко добавила: – До встречи!
– Фред завезет ее домой, когда мы закончим, – пообещала Рейчел.
– Большое вам спасибо, Рейчел, – сказала я. – Увидимся. Звоните, если что-нибудь понадобится.
Вернувшись в коттедж, я села за швейную машинку, но меня оторвал от работы стук в дверь.
– Простите, что отрываю вас, – сказал плотник, заглядывая в дверь. Это был мужчина шестидесяти с лишним лет, с седыми волосами, в мешковатой одежде. За последние несколько дней его присутствие в коттедже стало привычным. – Но я хотел сказать, что все закончил внизу. Вы бы не хотели взглянуть?
– Чудесно. – Я поднялась из-за стола. – Конечно, пойдемте. Как вам показалась лестница?
– Неплохо. Типичная работа для этого района. Я бы сказал, со всеми этими старыми коттеджами возникают одинаковые проблемы, так что большинство материалов нашлось в моей мастерской. Труднее всего было раздобыть стойки для перил.
Мы добрались до верхней площадки лестницы. Наклонившись, плотник дотронулся до новых деталей, которые смастерил.
– Весьма необычный рисунок. – Он провел пальцем по узору из желудей, который вился по дереву. – Но красивый.
Он также починил ступени, через которые я привычно перепрыгивала, чтобы они не подломились подо мной.
– Я подумывала о том, чтобы покрыть лестницу ковром, – сказала я, – но она очень мило выглядит, не так ли?
– Я бы оставил как есть, – ответил плотник. Но это только мое мнение. Мне нравится традиционный стиль. Жена говорит, что я старый зануда. – Он засмеялся.
Мы спустились в гостиную, где он последние несколько дней трудился над оконными рамами.
– Заменил почти все, – сказал он. – Обычно я люблю сохранить хотя бы часть старого дерева, но, боюсь, ваши слишком уж сгнили. Думаю, теперь вся комната выглядит совсем иначе.
Я окинула взглядом гостиную – нашу гостиную. Ее было не узнать, так сильно она изменилась с того дня, когда мы с Джеком сюда переехали. Тогда в ней было полно барахла миссис Макгуайр. Теперь чистые окна сверкали, и новенькие деревянные рамы идеально соответствовали стилю коттеджа. Пол был готов, и можно было стелить ковер. Я уже присмотрела в магазине один, цвета овсянки.
Подойдя к окну, я залюбовалась рамами. Дерево было идеально подобрано по цвету.
– Просто великолепно, – восхитилась я. – Как раз то, о чем мы мечтали. Спасибо вам.
В тот же день, несколько позже, я красила стены в холле, когда зазвонил телефон. Не снимая заляпанного краской рабочего халата, я направилась на кухню, чтобы ответить.
– Амелия! – Голос папы был теплым и игривым. Обычно я реагировала инстинктивно: лицо расплывалось в улыбке и появлялось уютное ощущение близости. Но сегодня не произошло ничего подобного. Я просто оцепенела.
– Привет, папа.
– Привет, дорогая. Как дела? Как поживает твоя сестра в военном лагере для новобранцев? – спросил он, и в голосе его слышался смех.
– Хорошо, – ответила я и не стала ничего рассказывать. Я вдруг поняла, что теперь мои симпатии не на стороне отца. – Сегодня она помогает на ферме у друзей.
– Просто ушам своим не верю! Как тебе удалось этого добиться? Под наркозом? С помощью хлороформа?
– На самом деле она много помогла с коттеджем. Мне кажется, папа, что она немного повзрослела.
– Ты так думаешь? А вот мы ничего такого не замечали.
– Она становится более ответственной, – продолжала я. – Конечно, не все еще идеально, но ведь ей всего шестнадцать.
– Мирабель неплохая. Но спасибо, что ты дала нам передохнуть. Она действительно давала нам прикурить!
– Папа, – начала я, собрав всю решимость. Эмоции, которые накопились за много дней, захлестнули меня сейчас, когда я услышала голос отца. – Я хочу поговорить с тобой кое о чем.
– Конечно. Но нет никакой необходимости быть такой серьезной, солнышко.
– Может быть, и есть.
– Ладно, давай, выкладывай.
– Дочери существуют не для того, чтобы их то подбирали, то бросали, когда это тебе удобно. Это касается и Мирабель, и меня.
– В чем дело, Амелия? О чем ты говоришь?
Я глубоко вздохнула и постаралась, чтобы мой голос не дрожал.
– Скажем так, я просто очнулась.
– Тебе что-нибудь сказала твоя мама?
– Нет. Вообще-то ты должен быть ей благодарен, она никогда не сказала о тебе дурного слова.
На другом конце линии возникла затянувшаяся пауза. Это случилось впервые в разговоре с папой.
– Мне жаль, что ты испытываешь подобные чувства, Амелия. Я всегда старался уделять тебе внимание, хотя порой это нелегко, когда живешь так далеко. Но ты всегда желанный гость, ты же знаешь. Я стараюсь делать тебе подарки, чтобы показать, что я тебя люблю.
