– Это между нами двумя, Мэри Эллой и мной, – ответила миссис Форрестер. – Но сначала отдайте мне прут. – Она протянула руку, и Нонни безропотно сдалась – такого я от нее не ожидала. Правда, хворостину она не отдала, а просто бросила на пол. Потом посмотрела на меня.
– Ступай переодень мальчишку. – Она указала на Мэри Эллу. – Весь дом провонял!
Миссис Форрестер обняла Мэри Эллу и повела ее к двери.
– Посидим снаружи.
Мэри Элла с улыбкой оглянулась на меня. Ей нравилась миссис Форрестер, нравилось, что та уделяет ей внимание. Я-то предпочла бы, чтобы внимание уделили, как всегда, мне. Ревность – вот что я чувствовала.
Никакого запаха от подгузника малыша Уильяма я не уловила, но все равно рада была выйти из комнаты. Поплотнее закрыв дверь спальни, я положила малыша Уильяма на кровать. Вся эта суматоха его утомила, поэтому он спокойно лежал, продолжая сосать палец. Я достала из комода пеленку и уже стала его переодевать, но, услышав в окно голос миссис Форрестер, замерла.
– Помнишь, как после рождения Уильяма тебе удалили аппендикс? – спросила она Мэри Эллу.
Малыш Уильям что-то забормотал, и я приложила к его губам палец.
– Тсс! – прошипела я.
Они, наверное, сели на старую лавку под домом, и я отлично слышала каждое словечко.
– Не помню, – ответила Мэри Элла. – Я спала.
– Наверное, потом тебе было больно, – не отставала миссис Форрестер. – Это ты помнишь?
Это помнила я. Домой она вернулась со шрамом на животе, зашитым черной ниткой.
– Помню.
Я сделала малышу Уильяму подгузник из чистой пеленки, радуясь, что он умолк. Я не торопилась, напрягая слух.
– Я хочу быть с тобой честной, Мэри Элла, – продолжила миссис Форрестер. – Врач не удалил тебе аппендикс. Вместо этого он сделал операцию, чтобы у тебя больше не было детей. Он решил, что так тебе будет лучше, и, думаю, он был прав. Тебе и о малыше Уильяме нелегко заботиться, хотя я знаю, как сильно ты его любишь. Неправильно другое: то, что он утаил от тебя правду.
Моя рука с булавкой для пеленки повисла в воздухе. Я не верила своим ушам. Мэри Элла молчала – наверное, была потрясена не меньше, чем я.
– Ты меня понимаешь? – спросила ее миссис Форрестер.
Малыш Уильям потянулся к булавке, я отвела его ручку и стала застегивать пеленку, но рассеянно – мыслями я была снаружи.
– Говорите, я больше не смогу иметь детей? – спросила Мэри Элла.
– Правильно. Не каждой женщине следует много рожать. У тебя красавчик сынишка. Надеюсь, если ты хорошенько поразмыслишь, то испытаешь облегчение: тебе больше никогда не придется бояться беременности.
– А как же быть с моими пятью детьми? – спросила Мэри Элла.
Я замерла в ожидании ответа миссис Форрестер. Она долго подбирала слава.
– Родить их сама ты уже не сможешь, – сказала она наконец. – Но вокруг тебя всегда будут дети. Скоро родит Айви. Дети будут у твоих соседей. У прихожан церкви. Ты можешь снова ходить в церковь, Мэри Элла. Уверена, тебе этого недостает, и знаю, что там будут тебе рады. Неделю-другую назад я беседовала с вашим священником, он очень звал тебя обратно. Так что в твоей жизни могут быть другие дети, не только собственные.
– Нет, я хочу своих, – возразила Мэри Элла. – Я мечтала о пяти детишках.
– Знаю. Но иногда наши мечты – это не то, что для нас лучше всего.
– Я хочу СВОИХ! – крикнула вдруг Мэри Элла.
Я выглянула из окна в тот самый момент, когда она вскочила с лавки и бросилась бежать.
– Мэри Элла! – Миссис Форрестер побежала за ней. Я услышала, как Мэри Элла ворвалась в дом.
– Нонни! – крикнула она сквозь слезы. – Она говорит, что у меня больше не будет детей!
Я схватила малыша Уильяма и распахнула дверь. Увидев меня, Мэри Элла вырвала малыша Уильяма у меня из рук.
– Она говорит, что они врали! – сказала она мне.
Мне больно было смотреть на ее искаженное лицо. Я перевела взгляд на бледную миссис Форрестер, оставшуюся в двери.
– Они что, наврали про удаление аппендикса? – спросила я ее, как будто мне требовалось подтверждение подслушанного.
– Ладно, ладно… – Нонни ковыляла из кухни, направляясь к Мэри Элле. Она вся была комок нервов и мяла руками фартук. – Зачем вам это понадобилось? – спросила она у миссис Форрестер. – ЗАЧЕМ? Девочка жила и не тужила, а тут…
– Это несправедливо. – Миссис Форрестер стиснула перед собой руки – такая у нее была манера. – У нее было право знать про…
– При чем тут право? – повысила голос Нонни. – Вы, видать, живете в большом доме, учились в хорошей школе и знать не знаете, что такое растить сирот! – Она подобрала с пола свою хворостину и стала надвигаться на миссис Форрестер. Та не догадалась выскочить из дому, пришлось мне схватить Нонни за руку, не дав ей наделать глупостей.
– Я хочу пятерых детей! – Мэри Элла так стиснула малыша Уильяма, что он заверещал.
– Отпусти его! – прикрикнула я. Она от неожиданности так резко разжала руки, что малыш Уильям сполз на пол и заблажил пуще прежнего.
Миссис Форрестер бросилась к нему и упала на колени, чтобы помочь ему встать.
– Ему не больно, – сказала Нонни. – Просто испугался.
Я не отпускала руку Нонни. Она без сопротивления позволила мне забрать у нее хворостину.
– Зачем они соврали? – обратилась я к миссис Форрестер. – И как они это сделали? Почему у нее больше не будет детей?
– Они… – Миссис Форрестер поднялась с колен и с трудом перевела дух. – Это несложная операция. Перерезают кое-что внутри, и больше не забеременеешь. Вступать в… связь можно, но…
– Только чтоб в моем доме без этого слова! – взвилась Нонни. – Хочу, чтобы вернулась миссис Веркмен! Вы все портите.
– Мэри Элла…
Но сестра спрятала лицо на плече у Нонни.
– Так ты будешь только здоровее и сможешь лучше ухаживать за…
– Дура! – бросила ей в лицо Нонни. – Можешь возить нам одежду и еду, а в дела моей семьи больше не лезь!
Я видела, что миссис Форрестер соображает, как быть дальше. Наконец она дотронулась до спины Мэри Эллы.
– Я всегда на связи.
С этими словами она ушла, даже не взглянув в мою сторону.
Нонни и Мэри Элла остались в комнате, а я вынесла во двор проклятую хворостину. Посмотрев в сторону леса, где скрылась миссис Форрестер, я поняла, что больше не знаю, как к ней относиться. Любить ее или ненавидеть?
Вернувшись в дом, я взялась готовить ужин малышу Уильяму, как вдруг за резкой моркови вспомнила про собственный плод. Неужели и у меня из живота после рождения ребенка будет торчать черная нитка? Неужели и меня обманут?
