Этот жест успокоил Эмили, но в груди девушки все еще болело из-за ожидания смертельного удара, который – она знала это – он однажды нанесет ей в сердце.
– Ты хочешь, чтобы я осталась здесь с тобой? Как долго? – Она должна получить ответы, даже если они окажутся неприятными.
– Да. – На первый вопрос он ответил без колебаний, но со вторым ответом тянул. – Ты останешься так долго, сколько пожелаешь, пока дела с твоим дядей не будут улажены.
Эмили попыталась сдержать подступившие слезы. Он предлагал ей не брак или любовь – лишь время. Если это все, что она могла получить от него, то возьмет и это, пока что.
«Я подумаю о последствиях завтра».
– Тогда я останусь.
Согласие Эмили заставило его снова взобраться на нее и осыпать поцелуями.
Старинные часы за дверью пробили девять раз. Утро пробежало незаметно, пока они лежали посреди разбросанных подушек и простыней.
– Как насчет завтрака? – спросила она.
– Завтрак? – Он выводил узоры у нее на ключице.
Девушка лежала на спине возле его груди. Одной рукой Годрик обнимал верхнюю часть тела Эмили, в то время как пальцы другой танцевали по ее коже. Она заметила, что он вновь и вновь выводит понятную надпись.
– Что ты делаешь?
Его губы изогнулись в улыбке.
– Пишу на тебе мое имя.
– Если ты заявляешь на меня права, то я заслуживаю того же.
Эмили перехватила руку герцога и повернула его ладонь к себе. Держа ее правым указательным пальцем вывела собственное имя невидимой росписью, затем поднесла его ладонь к губам и скрепила надпись поцелуем. Годрик накрыл ее руку своей и положил их сплетенные ладони на ее талию. Их молчание было приятным и сокровенным. Кроме Годрика и кровати ничего вокруг не существовало.
Могло ли что-то быть лучше, чем этот миг? Умостившись в его крепких руках, она чувствовала себя сильной. Эмили не удержалась и представила, какой могла бы стать жизнь с красивым задумчивым герцогом Эссекским, который улыбался только для нее, заставлял ее смеяться и плакать от удовольствия. Каждый вдох, каждый их поцелуй, связывали девичье сердце узами и соединяли с ним. Она всегда ощущала космическое притяжение к нему и падала под его силой тяжести. Что бы ни случилось, такой идеальный миг будет существовать вечно. Солнечное воспоминание о купании в любви сконцентрировалось в ее сердце. Этого никогда не хватит, но она возьмет то, что ей достанется, пока все не придет к концу.
Тишину нарушило урчание в животе Эмили.
– Правильно! Завтрак! Ты, должно быть, проголодалась! – Годрик подорвался с кровати и поспешил одеваться. Эмили, собрав свою разорванную одежду, отправилась к себе в комнату.
Когда они наконец спустились в столовую, остальные заканчивали завтракать. Эмили сразу все прочла по их понимающим взглядам, она покраснела и опустила глаза на пол, вспомнив, как кричала от удовольствия. Все поместье наверняка слышало их с Годриком прошлой ночью… и этим утром.
Герцог поприветствовал их без капли смущения.
– Доброе утро.
– Доброе утро. – Люсьен, как обычно, сидел с газетой, но он сложил ее, чтобы взглянуть на девушку и Годрика, а потом снова развернул.
Эмили решила, ему не так интересно само издание, как возможность спрятать за ним свои эмоции. Она ухмыльнулась, прежде чем газета скрыла его от глаз.
Чарльз сдерживал зевоту, проводя рукой по взъерошенным русым волосам. Он был таким странным. Его одежда всегда выглядела аккуратной и ухоженной, но сам лорд Лонсдейл вечно был заспанным и помятым, словно только что встал с кровати.
Седрик был занят тем, что кормил Пенелопу крошками от своего тоста. Лакей, вероятно, поднялся наверх и унес щенка до того, как они с Годриком проснулись.
Эштон смерил девушку таким же внимательным испытующим взглядом, каким она смотрела на остальных.
– Ты выглядишь прекрасно этим утром, Эмили.
Такой комплимент приятно удивил ее.
– Спасибо.
Эштон, улыбнувшись, повернулся к Годрику и – черт бы его побрал! – заговорил на итальянском. Что бы там Годрик не ответил, это успокоило барона и позабавило всех, кроме Седрика. Он не единожды взглянул в ее сторону, и в его взгляде читались одновременно сочувствие и беспокойство. У Эмили все сжалось внутри. Она съела свой завтрак, но при этом пережевывала еду с трудом. Краем глаза наблюдала, как герцог ест и общается со своими друзьями.
Больше ничего неприятного не произошло, и она расслабилась.
Седрик отклонился на спинку стула.
– Годрик, как там рыбалка на твоем озере? Можно ли поймать что-нибудь стоящее в это время года?
– Я уже несколько месяцев там не рыбачил. Хочешь, займись этим и остальных бери с собой. – Его светлость опустил руку на колено Эмили под столом. Хотел ли он, чтобы она тоже присоединилась к ним?
Девушка прикусила губу на несколько секунд, думая, что же означало его прикосновение, потом промолвила:
– Можно мне вместе с вами? В детстве я любила рыбалку.
Седрик с Чарльзом обменялись веселыми взглядами. Герцог сжал руку на ее ноге.
– Можно, Годрик?
– Ты хочешь весь день провести на рыбалке? – Его глаза потемнели от досады.
– Ну, если тебе не хочется, чтобы я пошла…
Она пожалела о том, что плохо разбирается в мужчинах. Они такие скрытные и осторожные, к тому же совсем непредсказуемые в своих желаниях. Они разочаровывали.
– Пусть идет, Годрик. Свежий воздух полезен для таких девушек, как Эмили, – сказал Седрик.
– Ты действительно хочешь несколько часов просидеть в лодке на солнце? – Герцог, не поверив, широко открыл глаза.
– Ты же будешь рядом, не правда ли? – Она легонько положила руку на его ладонь под столом. – И если упадешь и притворишься, что тонешь, я могу сделать вид, будто снова спасаю тебя.
Годрик обреченно вздохнул и бросил злобный взгляд на Седрика.
– Тогда рыбалка. Дайте мне час поработать в кабинете. Мне надо завершить несколько дел. – Он встал из-за стола и оставил Эмили наедине с четырьмя лордами.
Девушка допила горячий шоколад, затем подскочила и последовала за Годриком.
Чарльз приподнялся, готовый последовать за ней, но Эштон удержал его за руку.
– Отдохни, Чарльз. Она никуда не уйдет.
– Как ты можешь быть уверен в этом? Наша маленькая фея неоднократно в течение последних нескольких дней обвела нас вокруг пальца. Откуда ты знаешь, что она не сделает это еще раз?
– Сразу видно – ты никогда не был влюблен. Эмили не хочет выпускать Годрика из своего поля зрения. Сейчас она предана ему больше, чем когда-либо.
Чарльз снова сел.
