Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
Скрываться несколько часов в кустах позади туалета да ещё с подветренной стороны, конечно, не идет ни в какое сравнение с двумя сутками в болоте, но тоже положительных эмоций не вызывает. Хотя, это действительно было самым безопасным местом в лагере.
Я отыскал оставленный мною в зарослях мешок с провизией и немного подкрепился. Запах домашнего сыра оказался столь ядрёным, что с лёгкостью перебил все остальные, так что поел я, можно сказать, во вполне комфортной атмосфере. Запивая пищу, я ограничился лишь несколькими глотками вина, чтобы голова оставалась ясной, а чувства не притупились. Ночь предстояла тяжёлая. Именно сегодня всё должно было закончиться для этого мира, а может, и для меня самого, если в своих расчетах я допустил какую-нибудь ошибку. Солнце уже садилось за горизонт. Наступили сумерки. А я всё уговаривал себя, убеждал, что абсолютно точно просчитал действия каждого актёра этой маленькой трагедии и спрашивал, что ещё мне нужно сделать…
Между тем лагерь постепенно затихал. Смолк рёв танковых моторов. Прекратились крики сержантов, считавших, по всей видимости, что солдат понимает только ту команду, которую ему проорали, и желательно над самым ухом. Каждые несколько секунд в воздух взлетали осветительные ракеты, а в сторону балки, по которой я пробрался сюда, прошёл довольно большой отряд для ночного усиления караулов. Генри боялся!
Как же надо желать денег, а главное – власти, подумал я, чтобы продолжать идти напролом, несмотря на то, что все твои расчёты и надежды рассыпаются в прах, а за спиной, уцепившись костлявыми пальцами в твою шею, сидит смерть! Отец оказался живым. Сестру – прямую наследницу – устранить не удалось. Столицу, в которой находится вожделенное завещание, захватить не получается. Да ещё вестник смерти идёт по следу. Будь Генри хоть чуточку нормальным и трезвомыслящим, давно бы сдался на милость Монтгомери-старшего и покаялся бы в своих прегрешениях. Авось старик перед смертью и простил бы. Либо бежал в один из далёких миров, благо средства ему это позволяют. И там затаился бы на ближайшие годы. Но он продолжает, как баран, ломиться в закрытые ворота, непонятно на что надеясь и увлекая за собой в преисподнюю десятки и сотни душ.
Я посмотрел на часы: было уже двадцать три часа десять минут – через двадцать минут я должен у штабной палатки ожидать сигнала полковника. Это был ключевой, и, надо признать, самый опасный пункт моего плана. Я очень надеялся, что полковник не подведёт меня и сделает всё так, как мы с ним договорились. Он, разумеется, наёмник и работает за деньги. Но, как мне показалось, я довольно убедительно объяснил ему преимущества перехода на сторону леди Изабелл и её отца, а значит и мою. Вскоре мне предстояло самому в этом убедиться.
Бесшумной тенью скользя между рядами палаток, я направился к назначенному месту. Сквозь плотный брезент до меня долетали обрывки фраз, невнятное бормотание, а порой нервный смех солдат, отходящих ко сну. Для многих из них эта ночь может стать последней, если мне не удастся убрать Генри Монтгомери, и он завтра с рассветом бросит их на штурм города. Им бы сейчас молиться о моей удаче, подумалось мне, а они даже не подозревают о моём присутствии.
До штаба я добрался на пять минут раньше назначенного времени благодаря тому, что днём хорошо запомнил его расположение и изучил все возможные подходы к нему. Последние метры до выбранного мною места засады мне пришлось проползти, чтобы не попасться на глаза двум часовым, охранявшим вход. Устроившись в неглубокой ямке за стволом одиноко растущего дерева, я стал ждать. По нашей договорённости полковник должен был выйти первым непосредственно перед герцогом и, пропустив того, вернуться обратно в палатку, где под любым предлогом на полминуты задержать остальных офицеров. Этого времени мне бы хватило. А дальше полковник должен был уже действовать сам, хотя и по согласованному нами с ним плану. Кое-какую организационную работу, надеюсь, он успел провести за то время, пока я отсиживался за туалетом.
Ночь стояла чудесная – на небе ни облачка, отчего полная луна и густо усыпавшие небосвод мерцающие звёзды освещали землю не хуже уличного фонаря. Это было мне на руку, ибо при таком освещении не промахнёшься. В общем, всё складывалось один к одному и как нельзя лучше, однако какое-то нехорошее предчувствие тревожило меня. Я привык доверять своей интуиции, но теперь уже не оставалось времени для того, чтобы проанализировать сигналы, подаваемые подсознанием, и понять, от чего именно они предостерегают. Часы показали ровно половину двенадцатого. Я весь напрягся, сжался, как пружина, готовый выскочить из засады в любую секунду.
Однако минуты шли, а из палатки никто не появлялся. Часовые откровенно зевали и отмахивались от ночной мошкары. Сменить их должны были ровно в полночь. Было бы крайне неудачно, если смена совпадёт с выходом герцога. Тогда у входа одновременно столпится полдюжины военных, а это оказалось бы весьма некстати. Вероятно, совещание, предшествующее генеральному штурму, затягивалось. Я решил, что беспокоиться по такому пустяку не стоит, ведь совещание – не урок в классе и не обязано заканчиваться строго по расписанию.
Часы показывали двадцать три сорок восемь, когда полог штабной палатки раздвинулся, и свет изнутри осветил пятачок, на котором часовые тут же дружно встали по стойке смирно. В проёме появилась тёмная фигура. Невозможно было узнать, кто это, пока человек не вышел наружу под лунный свет. Тут я с облегчением вздохнул, ибо это был полковник. Он бросил взгляд в мою сторону, хотя и не мог разглядеть меня в моём укрытии, а затем обернулся и правой рукой придержал полог, выпуская наружу того, кого я так долго ждал.
Генри Монтгомери вышел из палатки, расправил плечи и огляделся по сторонам.
– Заработались мы сегодня, полковник, – произнёс он, – поторопите, пожалуйста, господ офицеров, а я пока подышу ночным воздухом. Сутки предстоят тяжёлые, но, надеюсь, принесут нам удачу.
– Так точно, ваше высочество, – согласился полковник и вернулся обратно в палатку.
У меня было не более тридцати секунд. А Генри стоял так беспечно, словно уже больше не боялся покушения, или слишком доверял хорошо продуманной системе охраны своей базы. Пружина, до сих пор сжатая во мне, бесшумно распрямилась, и я бросился к своей цели, сжимая в руке трёхгранный боевой кинжал, способный при достаточной силе удара пробить даже бронежилет. В то же мгновение где-то совсем рядом прозвучал выстрел, или мне это уже почудилось, потому что одновременно со звуком в моём мозгу взорвалась сверхновая звезда. Она вспыхнула и тут же погасла вместе с моим сознанием.
Глава 20
Изощрённая пытка. Кто-то поместил наковальню внутри моего черепа и теперь равномерно ухал по ней пудовым молотом. Было так больно, и так сильно мутило, что я не сразу смог осознать того факта, что всё ещё жив. Но инстинкт сработал за меня, и внешне я не подавал никаких признаков жизни, стараясь одновременно, как можно быстрее полностью прийти в себя. Постепенно память возвращалась, а молотобоец в моём мозгу, наконец, закончил свою работу.
Должно быть, это была пуля, выпущенная снайпером, точно знавшим, когда и откуда я появлюсь. Спасибо ему хотя бы за то, что целил не в глаз. Глаза у вестников отнюдь не бронированные, как кожа и кости. Только вот где я теперь нахожусь?
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
