Черт с ней, все равно не отцепится. Алексей протянул Зинаиде деньги, и она наконец ушла.
Соседка ушла, а водная катастрофа осталась, и следовало как можно скорее с ней справиться. На это ушло с полчаса, да еще на то, чтобы прополоскать и развесить так невежливо примененные не по назначению плед, одеяло и пододеяльник, понадобилось времени немало. Когда все было закончено, часы показывали восемь.
Ну что ж, можно позвонить уже в больницу, не рано. Хорошо бы как можно быстрее встретиться с Ириной. Ранение у нее оказалось неопасным, как сказал врач «Скорой помощи», которую вчера он вызвал, и пообещал, что к утру, скорее всего, она будет вполне в состоянии беседовать.
Алексей набрал номер больницы. Официальный вежливый голос заверил его, что самочувствие больной Ирины Самсоновой нормальное, температура тридцать семь и два, кровотечения нет, давление… пульс… дыхание… и прочая, прочая, хоть до космонавтских слегка недотягивает, но для встречи с представителем закона сойдет.
«Вот и ладненько», – обрадовался Булатович и пошел собираться. К предстоящей встрече следовало подготовиться. Впрочем, это уже и неважно, подготовится он или нет, вероятно, ему даже вопросов почти не придется задавать, Ирина сама все расскажет. Теперь-то она не станет покрывать эту сумасшедшую Соболеву, после того, как та ее чуть на тот свет не отправила.
А интересно, почему все-таки не отправила? В последний момент рука дрогнула: убивать близкого человека – это совсем не то, что чужую старуху или чужую медсестру – или Ирине просто повезло? Скорее всего, повезло, так и врач «Скорой» склонен был думать.
А после разговора с Ириной дело остается за малым – найти Соболеву, но это наверняка не проблема, скорее всего уже к вечеру сегодняшнего дня она отыщется. Отыщется и ответит на мучивший его со вчерашнего дня вопрос: откуда у нее пистолет? Не вообще откуда, это ясно: взяла у своего мужа, всеобще известного криминального журналиста Соболева, – а в данный момент откуда. Даже если соорудила себе хитрый тайничок, который милиция найти не смогла при обыске после первого убийства, как могла проникнуть она в опечатанную квартиру, не повредив при этом наклейки? Спрятать тогда пистолет не в квартире у нее просто не было времени. Или было? Но все равно, если и не в своей квартире припрятала, то где-то поблизости. Значит, была она таки дома. Вот так, в больничном халате, незамеченной по городу шлялась. Странно это. Ладно, пусть это будет первым вопросом, который он задаст Соболевой на допросе. Скажет он ей: со всем мы разобрались – и с вашим психозом, и с вашими глюками, – но поведайте, пожалуйста, как раздобыли вы, дорогая Анна Эдвиновна, оружие. И поведает, куда денется. С таким грузом, как три трупа и один полутруп, в молчанку не поиграешь. И тут уж без разницы, кто у нас муж: слесарь Вася или журналист Кирилл Соболев. Хоть дюжину адвокатов наймите, а от трех убийств они не отмажут. Ах, вы хотите сказать, что между слесарем Васей и журналистом Соболевым все же есть разница, и сидеть сложа руки муж ваш не станет, нажмет на все рычаги, признают вас сумасшедшей и не в тюрьму, а на принудительное лечение отправят? Ну-ну, пусть отправляют. Принудка совсем не слаще зоны, совсем не слаще, Анна Эдвиновна. А про пистолет все же ты мне расскажешь и про то, зачем их всех убила. Что, крови захотелось, белокурый ангелочек, девочка-ласточка, скрипачка-художница хренова? Острых ощущений в твоей пресненькой, чистенькой жизни не хватало?
Булатович резким движением затушил сигарету, он и не заметил, когда закурил. Посмотрел на часы – полдевятого. Нужно позвонить, узнать, готова ли баллистическая экспертиза, и пора бежать к Ирине.
…Ну конечно, как он и думал, первое убийство и вчерашнее были совершены из одного ствола. Что и требовалось доказать. Мышеловка захлопнулась, Анечка, бывшая Гартнер. Сейчас нам Ирина (сильная женщина, выжила, умница) расскажет, как вы стреляли в нее и Антона, и все.
Булатович обошел квартиру, проверил все краны, проверил свет и газ – черт его знает, так оставишь, а тут опять что-нибудь случится – и отправился в больницу.
Ирина лежала в палате на четверых человек. А как же, Ирина Самсонова не Анечка Соболева, ей отдельной палаты с персональной медсестрой по рангу не положено. Но на тумбочке возле кровати уже стояли цветы и лежали фрукты – интересно, кто принес? Коллеги по работе? Скорее всего.
Увидев Булатовича, Ирина слабо улыбнулась и попыталась сесть.
– Лежите, лежите. – Он придвинул вплотную к кровати стул. – Здравствуйте, Ира. Как вы себя чувствуете?
– Спасибо, нормально.
– Видите, как получилось. – Он в смущении развел руками. – Не уберег я вас, можно сказать, послал под пули врага. Но, с другой стороны, я и предположить не мог, что она уж такая хитрая бестия и пистолет-то добыть свой сумела. Под ангельской внешностью скрывалась…
– Это не Аня.
– Что – не Аня?
– Вы думаете, что Аня стреляла? Это не она.
– Ну вот, вы опять за старое. Сейчас-то сами должны были убедиться, на своей, так сказать, шкуре, что Соболева…
– Говорю же вам, стреляла не Аня. – Ирина в досаде ударила рукой по одеялу и сморщилась от боли. – В Антона и в меня стреляла не Аня – это я вам заявляю официально, будучи в здравом рассудке и памяти.
– Не Аня? А кто?
– Это… Он сумасшедший. Я не знаю, кто он, знаю только, что он сумасшедший. Но дело не в нем, то, что вышло, то, видимо, должно было выйти, – нас бог наказал.
– Какой еще бог? Вы о чем?
– Это я во всем виновата! И Антон. Мы с Антоном во всем виноваты.
– Я вас не понимаю, Ирина. Может, вы себя плохо чувствуете?
– Да нормально я себя чувствую. Физически совершенно нормально. Плечо немного болит, но это неважно. Как, впрочем, и все теперь уже неважно. И потому… Я вам сейчас расскажу то, чего никогда, никогда бы не рассказала. Не знаю, что это: исповедь или чистосердечное признание, как хотите, так и считайте. Но мне теперь все равно. Антона больше нет, и все потеряло смысл. Это ведь для Антона я… Нет, не так, это он для меня… Нет, мы вместе для нас… Тут все так запуталось. – Ирина горько рассмеялась и опять сморщилась от боли. – Итак, слушайте историю о том, как два неудачника решили восстановить справедливость, как придумали они гениальную комбинацию и как все их планы разбил одним махом какой-то псих. Мы все просчитали, но вот появления в нашем деле психа никак просчитать не могли. Он Антона убил, понимаете? А до этого… Он всех убил. И Аню, конечно, тоже убил. У него есть какая-то сообщница, я не очень поняла, он так сумбурно изъяснялся, просто кричал и чего-то требовал, какого-то признания. Тут я совсем не поняла. Все спрашивал, кому я успела рассказать о нем, с кем еще связана наша организация. Какая организация? Бред нес дикий. А сначала убил Антона. Просто выстрелил в упор. Меня в комнату потащил, пистолет приставил и начала допрашивать. Он и Светлану задушил, и старуху. Кстати, личность ее, старухи, можем сразу и установить. Я ведь знаю ее, это моя старуха, я ее наняла. Записывайте или запоминайте: Пегахина Клавдия Ивановна. Запомнили, да? Может, лучше запишете? – Ирина опять рассмеялась невесело.
