(Книга пророка Даниила. 2:30–45).Надо ли говорить, что в то время, когда все потеряли Советский Союз, я обрела его?
Но человек – хлипкая основа. И я еще не раз поддамся общему порыву, уносящему меня в сторону от бьющего внутри источника.
А страну мою по-прежнему несет, как потерявший курс, попавший в водоворот вихря воздушный шар, несет куда-то в сторону, уже очень и очень далеко в сторону. И многие из нас сидят на одиноких островах, куда попали, выпав или выпрыгнув на ходу. И смотрят в отчаянии вверх, надеясь, что терпящий бедствие шар как-нибудь сам справится с собой, а потом вернется за ними. И не знают, как соединить те острова в материки.
Но таинственный остров совсем близко. Он – внутри. И все вокруг можно устроить заново: построить дом, вырастить сына, посадить дерево.
Где-то летят в этом шаре, сидят на островах или обустраивают свой таинственный остров и люди, среди которых я провела детство. Про одних из них я ничего с тех пор не знаю, про других знаю слишком мало: налетевшая буря разбросала нас, как семена, буквально по всей планете. К примеру, я знаю, что Олег Гольдштейн, отсидев в юности срок за драку, впоследствии погиб в Израиле во время теракта. Аппатима с сестрами живет в Греции и водит русских туристов по православным храмам и монастырям, с которыми связана узами веры. А Лариса Раевская таки стала мастером киношных дел: несмотря на образование инженера-океанолога, она работает диктором и ведущим на севастопольском ТВ. Кроме того, она лауреат нескольких кинопремий за снятые ею видеофильмы об Отечественной войне.
Мы еще можем сделать шаг и поставить ногу на родную землю из того промежутка, в котором болтаемся. Это не так уж и сложно… Как тогда, в моем детстве, когда я шла по дороге, будто раненная в живот, и пригибалась к земле, силясь удержать из-за всех сил то, что давно созрело, – свой Корабль. Это – наш Ноев ковчег. В него я положу – свой детский роман о Советском Союзе, добавлю пота и крови и, обрубив канаты, которыми опутали его лилипуты, отпущу, забрав на борт всех-всех, всю эту плывущую в мареве из грез, летящую вокруг Солнца девочку-Землю. Не забыв подать руку и попадавшим за борт лилипутам. Лети, мой Гулливер!.. Шагай по просторам Вселенной – она твоя! Не верь глупым сказкам про смирение с завязанными глазами. Не смиряйся ни с чем лилипутным!.. Не к Западу иди и не к Востоку, не к древности и не к современности, а – к Счастью!.. А Счастье – в твоем собственном сердце. А сердце твое – сердце Льва. Тот Лев – мальчик. Просто маленький мальчик, которому ты можешь подать воды, но лучше всего сыграть вместе с ним в его благородную игру. Он так устал, так соскучился от нашего невежества.
Вселенная раскинута кроной золотисто-зеленого Древа-Огня. Оно обнимает нас своими негорячими, ничего чистого не сжигающими объятиями. В самой сердцевине этого Древа стоит Младенец-Христос. Он и есть это Древо. Оно – его крылья и шлейф, его фаворский Свет. А мы – искры, которым надо опять собраться в единое пламя. Искры образуют кольца Древа. У каждой эпохи – свое кольцо. В каждой из них – своя яма и своя вершина. Выбраться из ямы можно только подав руку вершине. Удержаться на вершине, только вытягивая из ямы оставшихся.
Так вперед!.. Мотор уже ревет, оставляя за собой клубы огня и дыма, его не удержать голыми руками. Даже Бог его теперь не удержит. Одно неуловимое движение, и мотоциклист взмывает на своем стальном коне на стену и кругами, кругами, все выше и выше, подбирается к крыше цирка шапито. Там он – вылетит в трубу. И – поедет по канату. А потом – поплывет по воздуху.
Думаю, что мы все когда-нибудь будем в раю. Все, даже Сталин со Ставрогиным, которые вновь станут после многих и многих бед в круговерти перерождений обыкновенными детьми.
Но что-то подсказывает мне, что мы задержимся в покое ненадолго.
Мальчик-со-Шпагой не станет нас задерживать, подобно безумной мамочке или неудачнику-отцу, которые не отпускают от себя дитя, чтобы оно не испортилось и не разлюбило их. Ведь жизнь – это движение.
Думаю, в этой божественной круговерти для нас всегда найдется какое-нибудь живое и увлекательное дело и какая-нибудь милая сердцу, чистая и радостная игра!
Декабрь 2012-17 июня 2013
* * *
О РОМАНЕ «МОЙ МАЛЕНЬКИЙ СОВЕТСКИЙ СОЮЗ» Приступая к многотомной «Истории моей жизни», Жорж Санд охарактеризовала свой замысел в одном из писем к друзьям следующим образом:
«Это ряд воспоминаний и размышлений, объединенных общей идеей, – произведение, которому я хочу придать черты некоторой поэтичности и большой простоты. Но я, конечно, не собираюсь раскрывать всю мою жизнь. Мне не по душе высокомерие и цинизм исповеди, и я не считаю нужным посвящать в тайны сердца людей, которые хуже нас и, следовательно, готовы извлечь из этого скорее плохой урок, чем хороший. К тому же мы настолько связаны в жизни со всеми окружающими, что нельзя было бы оправдаться в чем-либо, не обвинив при этом кого-нибудь, иногда даже нашего лучшего друга. А ведь я не хочу ни обвинять, ни огорчать никого. Это было бы мне противно, и я бы страдала больше, чем мои жертвы. Так что я думаю, что напишу книгу нужную, безопасную и благопристойную, не тщеславную, равно как и не подлую; я работаю над ней с удовольствием»
(Жорж Санд – Шарлю Понси, 14 декабря 1847 г.)Эти слова можно взять за точку отсчета всем тем читателям и литературным критикам, кто желал бы пристально и скрупулезно проследить за чисто фактической, биографической канвой моего романа «Мой маленький Советский Союз». Кристально прозрачной исповедальности, равно как и доскональной документальной правды, там не найти, хоть большинство героев, за исключением главной героини, и носят те же имена и фамилии, что и их прототипы.
Совпадение географической местности, личных имен и даже описаний внешности отнюдь не означает полного совпадения с прототипами. Однако, несмотря на то, что я была достаточно умеренна на «откровения», у первых читатели сложилось убеждение, что я очень откровенная, прямо-таки наотмашь!
А я, на мой взгляд, всего лишь изобразила САМОЛЕТ, когда он в ПОЛЕТЕ.
Но полеты длятся считаные часы или даже минуты. А все остальное время посвящено будничной подготовке к полетам. Хотя ценен сам по себе главным образом, полет, а не его подготовка, то есть то, для чего и создан самолет.
Моя книга – это и есть воспоминания о минутах ПОЛЕТА, его экзистенция и квинтэссенция; его радости и горести, смены высоты, колебания, трудности, внештатные ситуации – все то, что сопровождает незабываемые мгновения полноты бытия… И в этом смысле она, моя книга, отличается от истории жизни Жорж Санд. Это не благопристойная и не безопасная книга, так как ПОЛЕТ и безопасность несовместимы в принципе.
Поэтому пассажирам этого воздушного судна – его можно назвать нашей общей экзистенциальной судьбой, нашими внутренними «небесами», – несмотря на то что оно пассажирское, а следовательно, безрассудство его скрытых пилотов ограничено жесткой необходимостью, все-таки рекомендуется пристегнуть перед чтением ремни безопасности.
