Речь – главная форма человеческого общения и поэтому начинает развиваться очень рано. По большому счету, сюда относится даже первый крик новорожденного, и Линч упоминает также, что и он повышает давление крови.
Тесная связь между матерью и ребенком, осуществляемая при помощи пуповины, после рождения становится психологической. То, насколько она важна, мы можем видеть на примере детей, у которых она разрушена. Позднее они пытаются восполнить ее отсутствие через контакты с другими людьми. И они тоже крайне важны, ведь беседа – то, что способно по-настоящему объединить двоих взрослых людей.
Крик ребенка – это еще, плюс ко всему, крик о помощи. Он кричит, потому что ощущает давление и страх. Когда кричит взрослый человек, это говорит о том, что он, прежде всего, испытывает давление и больше не может этого терпеть.
Результаты исследований Линча говорят о том, что речь с течением жизни берет на себя функцию крика, плача, показывая, как пациент подавлен и растерян. Разница лишь в том, что младенец своим плачем не хочет донести до нас ничего конкретного, никакой явно выраженной мысли – посыл, облеченный в слова, появляется позже. Постепенно это неизбежно приводит к доминированию разума над чувством, логики над эмоциями, и чем больше прогрессирует этот процесс, тем хуже у человека получается выражать то, что он испытывает на самом деле.
Самый высокий уровень кровяного давления Линч обнаруживал при телефонных разговорах. Здесь большую роль играет как раз именно обмен информацией, эмоциональный же аспект отступает назад. Для сравнения, разговоры с маленькими детьми содержат гораздо бо «льшую эмоциональную, чем смысловую, составляющую и гораздо менее опасны для давления. Когда человек говорит с теми, для кого он сам является авторитетом, это для давления не пагубно – оно остается в норме. Чего не скажешь о разговорах с теми, на кого он вынужден смотреть снизу вверх.
В этой связи манера разговора пациентов, страдающих высоким давлением, очень выразительна и сильно отличается от обычной. Как правило, происходит это потому, что пациент с самого начала хочет заставить собеседника принять свою сторону, разделить с ним свои взгляды и сделать их ему как можно более близкими. Слова мчатся бурным речным потоком, без знаков препинания или пауз. Прервать гипертоника? Можно даже и не мечтать об этом. Даже если во время своего бесконечного монолога он рассматривает не ваше лицо, а кадку с цветами. Он вываливает на вас гору аргументов и сам тут же предлагает опровержения. Стол переговоров для него становится полем битвы.
Однако этот неудержимый рассказчик вместе с тем является отвратительнейшим из слушателей. Никто не перебивает собеседника чаще, чем гипертоники.
Противоположность этому только одна – общение от сердца к сердцу, где в словах отражаются чувства, идущие из самой глубины души. Этот вид коммуникации – поиск не противника, но партнера, это сочувствие и понимание вместо дискуссий. Здесь слушатель и рассказчик равноправны.
Во время фазы расслабленного слушания при нормальном разговоре кровяное давление падает до своей обычной нормы. Во время вдохов возникают паузы, которые организм использует для расслабления. Однако если не поддерживать подобный, гармоничный ход беседы, это опять-таки может привести к повышению давления. Его типичным признаком, что логично, является усталость после диалога. Линч утверждает, что такие разговоры опасны для пациентов с высоким давлением. И старое изречение «слово серебро, а молчание золото» становится актуальным как никогда.
Размышления над значением этих слов помогут гипертоникам снова прийти в себя. Линч строит стратегию лечения из бесед, во время которых пациенты параллельно могут следить за своим давлением на мониторе. Их мимика и жестикуляция не дают полного представления о картине. Они неизбежно сохраняют «нужное» выражение лица, как при двойном блефе в покерной игре, и не подозревают, какие страсти разгораются в этот момент в их сосудах. Когда давление ненормально повышается, им сразу надо прибегать к специальным дыхательным упражнениям, приводящим его в норму. Таким образом, они учатся держать свое давление в рамках, а для себя самих его немного ослаблять.
Встреча двух любителей поговорить, обладающих повышенным давлением, напоминает открытый конфликт двух ядерных держав. Взаимное подавление друг друга неистовыми потоками информации – лишь один из вариантов развития событий. Циничные шутки и едкие слова, больше затуманивающие ситуацию, чем снимающие с нее покров маскировки, – их специальность. Немало собеседников бывают повержены изощренной словесной игрой, прежде чем поймут, что происходит. Как объект исследований сюда подходят вообще все политики мира.
Отсутствие связи между эмоциями и речью – это проблема, сопутствующая многим психологическим заболеваниям. Просто при повышенном давлении она особенно бросается в глаза. Пациент живет не в ладу с собственными чувствами. И прежде всего, на пути к выздоровлению ему необходимо с ними примириться.
Также надо разобраться с проблемой завышенных ожиданий. Психоаналитик Кондро[24] формулирует это так: «Требования оказываются завышенными, только если не соответствуют истинным стремлениям пациента или он просто пускает дела на самотек».
Пациенты с повышенным давлением сталкиваются и с тем, и с другим вариантом. Противостояние, которое они оказывают жизненному потоку, проявляется даже в их противоречивой манере разговора. Их пренебрежение обязанностями смотрится так четко, что по сравнению с ним меркнет все остальное. Даже семейные связи и прочие моменты жизни, считающиеся основополагающими, блекнут для гипертоников по сравнению с преследуемой им целью.
Большое значение подавления агрессивности и владения собой открыл уже Франц Александер[25]. В стадии «красной» гипертонии это удается лучше, чем при «бледном» повышенном давлении. Но и там, и там необходимо следить за собой.
Также и глубоко подавляемое одиночество, надо признаться, возникает в результате барьеров, которые мы строим перед собой сами.
В конце концов, все эти завышенные требования к себе и излишнее напряжение служат стремлению к признанию. Девиз в этой ситуации гласит: любовь надо заслужить. Однако ничто не имеет так мало общего с любовью, как подобный подход. Ведь любовь всегда безусловна. В общем-то, гипертоника не стоит винить за столь распространенную ошибку – он считает, что сможет заслужить к себе любовь, добившись признания извне, однако любовь всегда внутри нас. Она может идти только изнутри. Однако гипертоники не понимают этого, и их устремления к успеху и любви часто сливаются воедино, заставляя их говорить что-то вроде: «Я женат на своей работе».
Кроме того, само «место происшествия» тоже заслуживает особого внимания. Система кровообращения как отдел обмена и связи в теле показывает, в чем же заключается проблема. Поток коммуникации поврежден и душится. Простейший язык органов делает перевод на привычный уровень особенно легким. Точно так же, как гипотоники портят все из-за того, что совсем не напрягаются, гипертоники напрягаются слишком много, и все равно ничего хорошего не выходит.
