Не исполнив, Лулу, твоего порученья,Я покорно прошу у тебя снисхожденья.Мне не раз предлагали другие печенья,Но я дальше искал, преисполненный рвенья.Я спускался смиренно в глухие подвалы,Я входил магазинов в роскошные залы,Там малиной в глазури сверкали кораллыИ манили смородины, в сахаре лалы.Я Бассейную, Невский, Литейный обрыскал,Я пускался в мудрейшие способы сыска,Где высоко, далеко, где близко, где низко, —Но печенья «Софи» не нашел ни огрызка!
Последнюю фразу молодой человек произнес со смехом. Видимо, припомнив реакцию девушки, когда вместо печенья преподнес листок, исписанный строчками только что прочитанного стихотворения.
Олег Владимирович тоже улыбнулся: слава богу, мальчишка, кажется, немного оттаял. А то все замкнут, испуган.
– Печенье «Софи», – мечтательно произнес Белый, – светлое прошлое старого города. А что, если, – Олег Владимирович мечтательно сложил руки за голову, – Леонид Иоакимович, взять да и сказать нашим палачам перед смертью последнее желание. Мол, хочу печенье «Софи»! А желание приговоренного к смерти, как известно, – закон. Вот будет комедия. Любопытно, сколько господа чекисты будут искать? Как думаете?
– Вы серьезно?
– Нет, конечно. Почитайте еще. Кстати, у вас неплохо получается, что редкость для поэтов. Скольких знавал, никто толком не мог свои творения прилично озвучить. Только что-нибудь из личного. Послание девушке, к примеру. У вас ведь есть зазноба?
Молодой человек стушевался. Руки быстро спрятались в карманы. Взгляд забегал по стенам, потолку. Белый с любопытством наблюдал за сокамерником.
– Вас что, смутила моя просьба? Или вы не писали для юных, взбалмошных особ? Или у вас нет девушки? В таком возрасте и ни разу не быть влюбленным? А может, вы сторонитесь слабого пола? В свое время они вам насолили, так?
– Что вы понимаете? – ни с того ни с сего вдруг сорвался юноша. – Никто мне не насолил. Да мне, если хотите знать, они все противны! Ненавижу! Ненавижу все, что с ними связано! Едва себя сдерживаю, когда вижу, как они ломаются, строят из себя Бог весть что… – Левая рука вырвалась из кармана, устремилась к губам взрослого мальчишки. Зубы молодого человека моментально вгрызлись в ногти. – Терпеть не могу их кривляние, позирование, жеманность…
На лице юноши отразилась явная, открытая брезгливость.
«Вот ты и раскрылся, – усмехнулся про себя полковник. – Даже особых усилий прилагать не пришлось».
– И давно это у вас? – равнодушным голосом поинтересовался Олег Владимирович.
– Что? – сделал вид, будто не понял, Канегиссер.
– То самое… И перестаньте ломать комедию. Родители-то хоть знают о ваших, как бы так мягко выразиться, увлечениях? Или находятся в неведении?
– Знают, – молодой человек сокрушенно опустил голову, – и это боль всей моей жизни.
– Понятно, не поддерживают. Случается. Давно заметили за собой сие, скажем так, заболевание?
– И никакая это не болезнь, – чуть не выкрикнул Канегиссер, – древние греки не брезговали сильными страстями и не считали однополую любовь чем-то непристойным.
– Так то ж греки. К тому же древние. Римляне, кстати, тоже любили экзотику, – не скрывая улыбки, заметил Олег Владимирович, – но истины ради следует заметить: и те и другие одинаково относились как к мужчинам, так и к слабому полу. Имею в виду одинаково во всех смыслах. Иметь наследника было престижно. А мужчина, простите, даже в древние времена такого предоставить не мог. А вы, как я понимаю, собираетесь отказаться от близости с женщиной и тем самым лишить свой род продолжения. Может, именно это нервирует ваших близких? Не задумывались над таким вопросом?
