Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 152
Роджер сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Тростник шевелился, как живой, шурша сухими стеблями; стаи певчих птиц и попугайчиков взмывали в небо, словно горстка конфетти. Дым вполз в грудь и сжал легкие, не давая вздохнуть как следует.
– Кларенс! – выдавил Роджер изо всех сил. Бесполезно – шорох тростника заглушал голос; да и мул окончательно затих. Не могла же эта тупая скотина сгореть дотла? Да нет, скорее, порвал веревки и убежал.
Что-то задело по ноге. Глянув вниз, Роджер успел заменить лысый чешуйчатый хвост опоссума, исчезающий в кустах. Ну, можно и туда, подумал он и нырнул в заросли цветоголовника.
Где-то рядом послышалось хрюканье; из-под куста выскочил поросенок и ломанулся налево. Странно… Свиньи, опоссумы – разве у них есть чувство направления? Мгновение Роджер колебался, затем последовал за поросенком – достаточно крупный экземпляр, поможет протоптать тропу.
А тропа, похоже, и правда была: там и сям виднелись участки голой земли, вытоптанные между пучками травы, сквозь которую драгоценными камешками мерцали дикие орхидеи. Какие хрупкие, отметил он и тут же спохватился – как можно думать о таких вещах в минуту опасности?
Дым становился все гуще. Роджер вновь закашлялся, согнувшись чуть ли не вдвое и хватаясь за горло, как будто надеялся руками удержать разрывающуюся плоть. Выпрямившись, он обнаружил, что тропа исчезла. Над тростником поползло облачко дыма, словно разнюхивая дорогу, и его охватила паника.
Роджер сжал кулаки, так что короткие ногти больно впились в ладони, заставляя себя сосредоточиться. Он медленно поворачивался, закрыв глаза, внимательно прислушиваясь, подставляя лицо в надежде почувствовать струю свежего воздуха или колебание температуры – хоть какую-то подсказку. Куда бежать?..
Все заволокло дымом; густые, черные клубы низко стелились по земле, выкатывались из зарослей, душили. Теперь послышался и огонь: странный хихикающий звук, словно откуда-то из глубин ободранной гортани исходил смех.
Ивы… Там, вдалеке, едва виднеются над колышущимся тростником. Ивы растут у воды – значит, река в той стороне.
На берегу черно-красная змейка скользнула по ноге, но он даже не обратил внимания – нет времени отвлекаться на мелкие страхи, когда тебя гонит страх смерти. Роджер прошлепал на середину реки и упал на колени, как можно ниже склонившись к воде.
Здесь движение воздуха ощущалось лучше. Он жадно вдохнул и закашлялся, сотрясаясь от рвущих горло спазмов. Куда? Река тянулась на многие мили в обе стороны, рассекая заросли тростника. В одну сторону – попадешь в долину, подальше от огня; в любом случае – на открытое пространство, где можно будет оценить ситуацию. В другую – скорее всего, в самый эпицентр пожара. Однако над головой зависло лишь темное марево, и ни малейшего ключа к ответу.
Роджер крепко обхватил себя руками, стараясь подавить кашель, и тут вспомнил про заплечный мешок. Замеры! Ну уж нет! Можно смириться с угрозой гибели, но не с потерей ценных записей, стоивших многих дней тяжкого труда! Спотыкаясь и барахтаясь, Роджер выбрался на берег и принялся отчаянно рыть мягкую грязь, выдергивая пригоршни длинной, жесткой травы; стебли хвоща распадались в руках, и он небрежно бросал их через плечо, задыхаясь от усилий.
Горячий воздух обжигал легкие. Роджер смял мешок, засунул его во влажную дыру и принялся засыпать, торопливо подгребая грязь руками, ощущая на коже ее приятную прохладу. Пот высыхал мгновенно, даже не успев выступить.
Тем временем огонь приближался… Камни! Нужны камни, чтобы пометить закладку, они же не горят! Роджер снова плюхнулся в ручей и зашарил руками по дну. О боже, вода – прохладная, мокрая… какое счастье. Он нащупал булыжник, покрытый склизкой зеленой тиной, и бросил его в сторону берега. Еще один… пригоршню камней поменьше, захваченных с отчаяния… еще большой… плоский… еще… Хватит, уже достаточно, огонь все ближе…
Роджер торопливо сгреб камни в небрежную пирамидку, снова кинулся в реку и побежал, задыхаясь, спотыкаясь на скользких камнях; бежал, что было сил в дрожащих ногах, покуда дым не схватил за горло, забив нос, рот и грудь, и задушил, выжав из него воздух и саму жизнь, оставив лишь черноту перед глазами, освещенную мерцающей краснотой пламени.
* * *
Он пытался вырваться… Из петли, из веревок на запястьях, но больше всего – из той черной пустоты, что раздавила грудь и запечатала горло… Еще один, последний глоток драгоценного воздуха! Роджер дернулся, напрягаясь всем телом, и покатился по земле, разбросав руки в стороны.
Судорожно молотя одной рукой по воздуху, он попал во что-то мягкое; раздался удивленный вопль. Кто-то схватил его за плечи, за ноги, и вот он уже сидит, судорожно пытаясь вдохнуть. Что-то сильно ударило по спине; он задохнулся, глотнул воздуха, зашелся кашлем, и из обожженных глубин выплеснулась черная мокрота, теплая и мерзкая, словно тухлая устрица.
Роджер выплюнул ее и почувствовал, как следом поднимается желчь, обжигая травмированную гортань. Сплюнул еще раз, глотнул и выпрямился, ловя ртом воздух.
Сперва он не обращал внимания на происходящее вокруг, поглощенный чудесной возможностью дышать. Какие-то лица, голоса в темноте, пахнет дымом… Какая разница? Главное – кислород, наполняющий грудь, расправляющий ссохшиеся клетки, словно размокший изюм.
Вода коснулась его губ, и он поднял голову, моргая слезящимися глазами. В глазах резало от сухости; свет и тень размылись в мутное пятно. Он часто заморгал, и теплые слезы живительным бальзамом омыли воспаленные глаза, охлаждая кожу на щеках. Кто-то поднял к его губам чашку – женщина с черным от сажи лицом. Нет, постойте, это не сажа… Он моргнул, прищурился, снова моргнул. Черная сама по себе. Рабыня?
Роджер сделал глоток, не желая надолго задерживать дыхание, хотя вода приятно охлаждала натруженное горло. М-м, вкусно… Он обхватил чашку ладонями, ожидая резкую боль в сломанных пальцах, онемевшей плоти. Однако руки, к его немалому удивлению, были целыми и вполне подвижными. Он рефлекторно схватился за шею, ища янтарную трубку, и недоверчиво ощупал гладкую кожу; вдохнул – и воздух засвистел в носу. Мир вокруг прояснился и стал отчетливей.
Какая-то ветхая хижина; рядом толпились люди, кто-то заглядывал с улицы. Почти все оказались неграми, и, судя по выражению лиц, настроены были весьма недружелюбно.
Женщина, подавшая ему воду, выглядела испуганной. Роджер попытался улыбнуться и вновь закашлялся. Она взглянула на него из-под тряпки, повязанной по самые брови, кровавыми белками глаз; веки тоже покраснели и распухли. Судя по ощущениям, он выглядел не лучше. В воздухе по-прежнему было дымно; с улицы доносился треск сухих стеблей тростника. Где-то неподалеку тревожно пискнула птица.
У двери шел ожесточенный спор. Время от времени спорящие поглядывали на него с выражением страха и недоверия. Снаружи начался дождь: запаха он не чувствовал, но в лицо ударила струя прохладного воздуха, а по крыше забарабанили капли.
Роджер выпил воду и передал чашку женщине. Та шарахнулась от него, как от чумного. Он кивнул, поставил чашку на пол и вытер глаза тыльной стороной кисти; опаленные волоски тут же рассыпались в прах.
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 152
