МэтьюК сожалению, найденное письмо никак не помогло мне раскрыть тайну Мэтью Уайатта. Кроме подписи, текст был напечатан. Я спрятала письмо обратно в конверт и вложила его в книгу «Остров сокровищ».
– Вот твои деньги, лапочка, – сказала тетя, вкладывая банкноты мне в руки.
На мгновение я была слишком потрясена, чтобы ответить. Теперь у меня достаточно средств для выплаты долга! Даже более чем достаточно!
– Я… я обязательно вам их верну, обещаю.
Тетя небрежно отмахнулась.
– Да не нужно…
– Нет, я не могу принять деньги просто так. Я собираюсь отдать их, как только продам фрукты.
Тетушка отошла от Гейба и встала у окна, в раздумье глядя на улицу.
– Знаешь что, лапочка, – наконец сказала она, повернувшись, – я всегда хотела владеть прудом Уолтера. Ты продашь его мне за пятьсот долларов?
– С удовольствием! – вскричала я, вытирая слезы облегчения. – Договорились!
Лишь потом я наконец спокойно огляделась и увидела, что Гейб закончил ремонтировать крышу коттеджа и убрал весь строительный мусор. Обшивку стен, конечно, не мешало бы покрасить, и Гейб как плотник явно не выиграл бы приз на ярмарке, но тетя снова могла пользоваться кухней.
– Как давно вы здесь закончили? – спросила я у Гейба.
Он пожал плечами:
– Где-то месяц назад.
Я с удивлением воззрилась на тетю Батти.
– И вы все равно не ушли от меня? Остались? – Мне это казалось еще бо́льшим чудом, чем найденные деньги.
– Ты нуждалась во мне, лапочка. Ты и твои замечательные дети. Как же я могла тебя бросить?
– Но… вы так тяжело трудились все это время ради меня… а вам… вам совсем не нужно было этого делать.
Тетушка обняла меня.
– Это вовсе не трудно, когда любишь.
* * *
В последний день установленного срока я пришла в банк мистера Престона и протянула ему пятьсот двадцать восемь долларов семьдесят девять центов, которые был ему должен Фрэнк Уайатт.
Мистер Престон выглядел удивленным и даже несколько разочарованным.
– Миссис Уайатт, как же это? Выходит, Фрэнк припас в матрасе пару долларов, а?
Я вспомнила, как нашла деньги между страниц книги об Эбенезере Скрудже, и улыбнулась.
– Это вас не касается, мистер Престон.
Я ехала домой, как никогда преисполненная счастьем. Но беда, как гончая, следовала за мной по пятам. Разве не ясно, что как только я справлялась с одной проблемой, другая сразу же поднимала свою отвратительную голову. На этот раз против меня восстала погода. Гейб как-то привез на грузовике радио тети Батти, чтобы мы развлекались. И вот мы услышали объявление: ночью в нашем округе ожидался мороз.
– Ой-ой, это очень плохие новости, – сказала тетя Батти, качая головой. – Мороз побьет цветы, а значит, урожая не будет.
– Дымари! – воскликнула я, припоминая. – Свекор всегда ставил в саду между вишен и персиков дымари, если ожидались заморозки. Он наполнял их бензином, вставлял сухой початок кукурузы вместо фитиля и поджигал, и они всю ночь горели и дымили.
Гейб уже был на ногах.
– Предлагаю сделать это, пока температура не начала снижаться.
Вшестером мы оделись и принялись за работу. Бекки и тетя Батти собирали початки кукурузы, а остальные доставали с амбарного чердака дымари и грузили их в кузов.
Но когда дело дошло до того, чтобы наполнить их бензином, мы обнаружили, что большая запасная бочка почти пуста. В такое время было негде купить бензин. Я очень расстроилась, и мои мысли путались.
– Послушайте, все будет в порядке, – начал успокаивать меня Гейб. – Пока что дымари не нужно поджигать; кроме того, наполнять их до краев тоже не нужно. Мы нальем немного бензина в каждый дымарь, и я останусь и буду подливать, когда бензин начнет прогорать.
Я вспомнила историю из Библии, повествующую о том, как вдова и ее дети попали в такую же неприятную историю, как и я. Господь сказал ей верить и просто продолжать наполнять емкости маслом, и бочка никогда не опустеет, пока она не закончит. Думаю, в ту ночь нам помогли молитвы тети Батти, потому что то же самое произошло и с моей бочкой бензина.
Гейб наполнил дымари до половины, и я все ждала, когда горючее закончится, но этого не произошло. Мы поставили дымари возле самых драгоценных деревьев, и я отослала тетю Батти и детей спать. У нас с Гейбом была запасная емкость с бензином. Мы зажгли все дымари после полуночи и не спали всю ночь, потихоньку доливая.
Сложнее всего было не заснуть. К пяти часам утра я чувствовала себя как выжатый лимон. Я долила бензин во все емкости и залезла в машину, чтобы немного отдохнуть и согреться. Только я успела откинуть голову на сиденье и закрыть глаза, как рядом со мной сел Гейб.
– Разрешите к вам присоединиться? – спросил он, потирая руки от холода.
– Да, конечно! – Я завела двигатель, чтобы немного согреть воздух в машине. – Поговорите со мной, – пробормотала я, закрывая глаза, – иначе я засну.
– Почему бы вам не пойти домой и не лечь, Элиза? Я сам могу закончить. Уже светает.
– Нет, – зевнула я. – Мы почти выскребли остатки бензина из бочки. Вам придется, как жонглеру, бегать от одного костра к другому.
Гейб засмеялся.
– Да уж, ночью были моменты, когда я действительно чувствовал себя циркачом, жонглирующим тарелками!
– И при этом еще нужно было не свалиться с одноколесного велосипеда! – подхватила я его смех. – А также постараться, чтобы тарелочки не упали и не разбились!
– Но у нас все получилось. – Гейб удовлетворенно вздохнул. – Мы должны поздравить друг друга. – Он протянул руку, ожидая, что я ее пожму.
Некоторое время я колебалась, затем протянула ладонь и мы обменялись быстрым рукопожатием. Кожа его ладони была грубой, мозолистой, а пожатие – очень крепким. Когда мы лишь на мгновение коснулись друг друга, по всему моему телу, от макушки до пят, пробежала дрожь. Надеюсь, Гейб не заметил, как я испугалась.
– Вам тепло? – спросила я.
Он кивнул, и я заглушила мотор. Внезапное молчание испугало меня еще сильнее, поэтому я стала болтать, как обычно делала Бетти.
– Вы знаете, все это время, когда мой свекор управлял поместьем, я не понимала, какой это огромный труд. Я вела домашнее хозяйство, занималась детьми и никогда не задумывалась, что происходит здесь, в садах. Мужчины справлялись вдвоем. Через некоторое время, ну, после того… Свекру пришлось нанимать рабочих, когда он остался один. – Я закончила так же неловко, как и начала.
Прошло несколько минут, и Гейб сказал:
