Он в расстройстве потер глаза и рот и отвернулся от нее. Она думала, что он заберет свечу и уйдет, оставив ее в темноте, поднимется по лестнице и бросит ее одну. Но его решение было, оказывается, намного проще. Он открыл гроб и залез в него, оставив ее смотреть на мигающий огонек свечи.
Там, снаружи, начинается утро, поняла она. Значит, ночь закончилась.
Первая ночь, во всяком случае. А сколько их еще предстоит ей, со снами о горящем заводе? Сколько еще ночей пройдет, прежде чем она застрелит себя, прежде чем в конце концов примет его проклятие? Из гроба раздался булькающий звук чего-то льющегося. Райс был совершенно уверен, что Лора не представляет опасности и не навредит ему, поэтому он оставил ее прямо тут, рядом с его разжижающимся телом. И он был прав. Она и пальцем не могла пошевелить. Чтобы проверить это, она посмотрела на свои руки, на большой палец правой руки. Она хотела пошевелить им, использовать всю оставшуюся силу воли на то, чтобы он хоть немного дернулся. Бесплодное усилие, но ей было необходимо совершить его, прежде чем просто сдаться. Если она сможет доказать себе, что даже это простое движение пальца ей недоступно, то к чему продолжать сопротивление? Она просто сделает то, о чем просил ее Райс. И она направила все свое желание на то, чтобы пошевелить пальцем, но, прежде чем ей это удалось, раздавшийся из ниоткуда голос напугал ее.
— Что, если у тебя получится? — спросил ее Аркли.
Он стоял на лестнице, но вне поля зрения. Впрочем, это был его голос.
«Что?» — спросила она мысленно, не способная открыть рот.
Она все еще могла мыслить.
— Что, если ты шевельнешь пальцем? — спросил он. — Что ты станешь делать после этого? Будешь продолжать бороться?
Вопрос был абсурдный.
«Вы не настоящий» — ответила она ему, как и прежде.
И, как и прежде, это сработало. Он испарился. Она почувствовала легкое удовлетворение оттого, что ей удается, по крайней мере, контролировать свои галлюцинации.
Когда Аркли пропал, Лора вернулась к своим рукам, но у нее ушло много времени на то, чтобы вспомнить, что это она делает. Казалось, ей не удается мыслить правильно, каждый раз, когда она пыталась удержать что-то в голове, это просто вылетало из нее. Она что-то собиралась сделать, вспомнила она. Что-то важное. Что-то жизненно необходимое, последний шаг. Она собиралась шевельнуть пальцем.
Она посмотрела на палец и решила:
«Ну ладно, если можешь шевельнуться, шевелись».
Палец сдвинулся. Всего лишь крошечный рывок, почти дрожь. Но он шевельнулся.
Она посмотрела на лестничный спуск, там ли еще Аркли, готовая посмеяться, спросить, что делать дальше. Но его там не было, конечно же, потому что его там вообще никогда не было. Он был не настоящий. Но на этом Лора не успокоилась. Что дальше? Что ей делать дальше?
Пошевелить рукой показалось ей хорошей идеей. Она попыталась сжать кулак. Медленно, очень медленно, ведь она так устала, но рука сложилась в слабый кулак.
Она почувствовала странную разновидность злости. На самом деле ей хотелось, чтобы рука не подчинилась. Теперь ей было некомфортно сидеть тут в ожидании, когда Райс вылезет из гроба. Но если она смогла сжать руку в кулак, значит, ей, наверное, удастся и встать.
— Ты должна сделать больше, — сказал ей Аркли.
Он вернулся, спрятавшись где-то совсем рядом, но там, где она его не видела. Его присутствие ощущалось в комнате, но Лора не могла сказать, где именно он был.
— Тебе нужно открыть гроб.
Она поднялась на ноги, долго провозившись при этом. Никакой нужды торопиться не было. Если бы Аркли потребовал от нее двигаться быстрее, она бы снова просто выкинула его из сознания, может, на этот раз окончательно. Впрочем, он не настаивал. Он не поддерживал, не высмеивал ее. Он молчал. Но все еще был тут.
Лора возилась возле гроба, пока не встала возле него. Одним быстрым движением она распахнула его. Она знала, что обнаружит там, но не до такой степени. Кэкстон увидела кости Райса, так же как и скелет Малверн, но там, где плоть Малверн ссохлась наполовину или четверть в вязкую бурду, гроб Райса был полон до половины полужидким месивом. Конечно, у него было намного больше плоти, чтобы разжижаться, чем у Малверн. Несколько длинных костей плавали сверху, а по ним ползали целые полчища личинок, цепляющихся за узловатые выступы. Череп был на дне, погруженный полностью, и Лора видела только его отвалившуюся нижнюю челюсть.
— Ты должна взять сердце, — сказал Аркли.
Она повернулась, ища федерала. Он был так близко, что она чувствовала тепло его тела. Точно так же, как чувствовала холодное отсутствие человечности в Райсе. Правда, Аркли она видеть не могла. Он был только в ее голове. Впрочем, она не стала бы утверждать это с такой легкостью. Скажи она хоть что-нибудь в этом роде, и он исчезнет. Но она была уверена, что его совет ей еще понадобится.
— Возьми сердце, — повторил он снова.
Лора принялась искать сердце, но его нигде не было. И возле хребта Райса оно не плавало, и со дна грудной клетки не выскакивало. Было что-то темное, что лежало на дне, на шелковой обивке гроба. Что-то чернело там, и это не было костью. Лора уже было потянулась, но остановилась. Она не знала, можно ли касаться разжиженной плоти.
— Ты же пошевелила пальцем, — сказал ей Аркли. — Ты же обещала себе, что сделаешь это, что продолжишь бороться. Другого пути нет.
Она закрыла глаза и погрузила руку в гроб. Жижа облепила руку, прилипая к волоскам на запястье и предплечье. Она почувствовала, как какая-то кость ткнулась в кожу, грубо и угрожающе. Личинки взбирались на кожу, залезая вверх по руке. Лоре захотелось кричать, но она все еще была слишком одурманена, чтобы издать хоть один звук. Будь она наполовину в гипнозе, понимала она, сердце ей взять не удалось бы.
Но даже в ее полуосознанном состоянии она почувствовала, как пальцы сомкнулись на темном органе и беспрепятственно вытащили его. Бульон из органики, в который днем превращалось тело Райса, стекал с его сердца. Жижа капала Лоре на ботинки. Само сердце кишело личинками. Лора попробовала стряхнуть их, но не тут-то было — они прочно прилепились к нему. Какая-то жилка запульсировала у Лоры в ладони едва заметным ритмом. Он напомнил ей, что еще не все кончено.
Лора взглянула на стеллажи. Райс говорил, что когда-то в этом подвале хранились известь и бура, и теперь, наполовину придя в сознание, Лора на самом деле почувствовала их запах, щелочную кислинку, повисшую в воздухе. Но по каким-то причинам подвал был превращен в основной склад, и полки теперь ломились от всякой всячины. Там были банки, полные гвоздей, шурупов и прочей мелочи. Были припасы для лагеря, запасные свечи и коробки с протоколами по технической безопасности материалов, правительственными формулярами, которые объясняли, что за химикаты использовались на заводе и насколько они были ядовиты.
Она взяла самую большую банку, какую только нашла, и вылила ее содержимое в гроб. Порвала дюжину-другую формуляров и натолкала их в банку, позаботившись о пространстве для циркуляции воздуха. Когда-то она была в отряде младших скаутов и неоднократно ходила в походы, поэтому разжигать костер она умела.
