Остановившись на самом краю ямы, Ведьмак собрался опустить туда Алису, и тут я закричал:
– С Мэг вы так не поступили!
Он повернулся ко мне с выражением крайнего изумления на лице.
– Вы же не посадили Мэг в яму, верно? – продолжал я. – А она была ведьмой! Вы не сделали этого, потому что она была вам не безразлична! Пожалуйста, не поступайте так с Алисой! Это несправедливо!
Изумление на лице Ведьмака сменилось яростью. Он стоял на краю ямы, переминаясь с ноги на ногу, так что я даже испугался, как бы он сам туда не свалился. Это продолжалось, казалось, целую вечность, но потом, к моему облегчению, ярость уступила место какому-то другому чувству. Он повернулся и зашагал прочь, по-прежнему с Алисой на плече.
Обойдя новую, пустую яму, он прошел мимо той, где томилась в заключении Костлявая Лиззи, мимо могил, в которых были похоронены две мертвые ведьмы, и вышел на вымощенную белыми камнями дорожку к дому.
Несмотря на недавнюю болезнь и все то, через что ему пришлось после нее пройти, а также тяжесть Алисы на плече, Ведьмак шагал так быстро, что я едва поспевал за ним. Достав ключ из кармана штанов, он отпер заднюю дверь дома и вошел внутрь прежде, чем я добежал до порога.
Он направился прямо на кухню и остановился около камина, где, рассыпая искры, мерцало пламя. В кухне было тепло, свечи зажжены, на столе расставлены два прибора.
Ведьмак медленно снял Алису с плеча и опустил вниз. В то мгновение, когда ее остроносые башмаки коснулись плиток пола, огонь в камине погас, свет свечей затрепетал, а в воздухе заметно похолодало.
Следом за тем послышалось гневное ворчание, от которого задребезжала посуда и даже пол мелко затрясся. Это злился домовой Ведьмака. Если бы Алиса вошла в сад, даже в сопровождении Ведьмака, он тут же разорвал бы ее на части. Однако поскольку Ведьмак принес Алису на себе, домовой осознал ее присутствие лишь в тот миг, когда ее ноги коснулись пола. И теперь явно был не слишком доволен.
Ведьмак положил ладонь левой руки на голову Алисы и три раза с силой топнул ногой по полу.
Наступила тишина. Ведьмак заговорил громким, командирским голосом:
– Слушай меня! Слушай внимательно, что я скажу!
Ответа не последовало, но в камине снова затеплился огонь, и холод в воздухе стал ощущаться меньше.
– Пока это дитя в моем доме, ни один волос не упадет с ее головы! – продолжал Ведьмак. – Однако приглядывай за всем, что она делает, и в особенности как выполняет мои приказания.
С этими словами он снова трижды топнул по полу. В ответ огонь в камине разгорелся с прежней силой, и в кухне снова стало тепло и уютно.
– А теперь приготовь ужин на троих! – скомандовал Ведьмак, после чего поманил нас за собой.
Мы покинули кухню, поднялись по лестнице и остановились около запертой двери в библиотеку.
– Пока ты здесь, девочка, будешь отрабатывать свое содержание, – проворчал Ведьмак. – Здесь хранятся очень ценные книги, поэтому не смей заходить сюда, но я буду давать тебе по одной, и ты перепишешь их, сделав копии. Я понятно объясняю?
Алиса кивнула.
– Есть и еще работа для тебя – рассказывать моему парню все, чему ты научилась у Костлявой Лиззи. Все-все, ничего не упуская. А он запишет. Там, конечно, будет много чепухи, но это не имеет значения, поскольку это все равно пополнит наши знания. Согласна?
Алиса снова кивнула, с очень серьезным выражением лица.
– Ну, это уладили. Спать будешь в комнате над Томом, в верхней части дома. А теперь хорошенько обдумай то, что я сейчас скажу. Домовой в кухне знает, кто ты такая и кем едва не стала. Поэтому не вздумай хоть на шаг перейти дозволенные границы – он станет следить за всем, что ты делаешь. И ему доставит огромное удовольствие… – Ведьмак испустил тяжкий вздох. – Даже думать не хочу, на что он способен. Так что не давай ему ни малейшего повода. Сделаешь все, как я сказал? Можно тебе доверять?
Алиса закивала, на ее лице расплылась широкая улыбка.
За ужином Ведьмак вел себя непривычно тихо. Больше всего это напоминало затишье перед бурей. Мы тоже в основном помалкивали, но Алиса обшаривала взглядом все вокруг, снова и снова возвращаясь к большому, пылающему в камине полену, от которого по всей кухне распространялось приятное тепло.
Наконец Ведьмак отодвинул тарелку и вздохнул.
– Ладно, девочка, отправляйся в постель. Мне нужно кое о чем переговорить с парнем.
Когда Алиса ушла, Ведьмак отодвинул кресло, подошел к камину и наклонился к огню, грея над пламенем руки. Потом он повернулся ко мне и проворчал:
– Ну, признавайся, откуда ты узнал о Мэг?
– Прочел в вашем дневнике. – Я виновато потупился.
– Я так и думал. Разве я тебя не предупреждал, что этого делать нельзя? Ты снова ослушался меня! В моей библиотеке есть вещи, которые тебе пока рано читать. Которые ты еще не готов читать. Я буду решать, что тебе читать, а что нет. Понял?
– Да, сэр. – За все месяцы своего ученичества я впервые обратился к нему таким образом. – Но я узнал о Мэг не только оттуда. Отец Кэрнс рассказывал мне о ней и об Эмили Берне тоже. О том, как вы увели ее у своего брата и как это привело к расколу вашей семьи.
– От тебя ничего не скроешь, да, парень?
Я пожал плечами. Оттого, что все наконец выплыло наружу, у меня будто камень с души свалился.
Ведьмак снова вернулся к столу.
– Я прожил долгую жизнь и не могу утверждать, что горжусь всем, что делал, но на любое событие всегда можно взглянуть с разных сторон. Никто из нас не совершенен, парень. Когда-нибудь ты узнаешь все, что требуется, тогда и сможешь судить о моих поступках. Сейчас нет никакого смысла ворошить прошлое, хотя, что касается Мэг, ты встретишься с ней, когда мы отправимся в Англезарки. Это произойдет скорее, чем ты думаешь, потому что, независимо от погоды, мы переселимся в мой зимний дом через месяц или около того. Ну, какие еще тайны открыл тебе отец Кэрнс?
– Он сказал, что вы продали душу дьяволу…
Ведьмак улыбнулся.
– Ох уж эти мне священники! Нет, парень, моя душа по-прежнему принадлежит мне. Много, много лет я боролся, чтобы сохранить ее, и, хотя сила не на моей стороне, душа все еще при мне. Что касается дьявола… Прежде я думал, что зло, скорее, внутри каждого из нас, словно трут, который только и ждет искры, чтобы вспыхнуть. Однако в последнее время я начал задаваться вопросом, а нет ли чего-нибудь за всем, с чем мы имеем дело, чего-нибудь прячущегося глубоко во тьме. Чего-нибудь, что становится сильнее по мере того, как набирает силы тьма. Чего-нибудь, что священники называют дьяволом…
Взгляд зеленых глаз Ведьмака, казалось, пытался прожечь меня насквозь.
– Что, если дьявол в самом деле существует, парень? Что мы стали бы делать с ним?
