А. Сталин Следующим оказался отзыв артиллеристов Буденного о грабинском дуплексе. Он слегка поморщился от неуемных восторгов, но – почему бы и нет? В конце-то концов, этим ребятам виднее, хороши орудия или нет. Впрочем, это довольно любопытно: из своего прошлого-будущего он хорошо помнил, что лучшей пушкой Второй мировой вполне законно считалась грабинская ЗиС-3 калибром 76 мм. А тут увеличение до 95 мм? Интересно, интересно…
Он отписал Владимиру Гавриловичу свои поздравления, присовокупил хвалебные отчеты буденновцев и взялся за следующий толстенный конверт, отмеченный пометкой «Воздух»…
Сперва он даже не понял, что именно он читает и какие фотографии смотрит. На минуту ему показалось, что он снова разбирается в документах о преступлениях недоброй памяти ИГИЛ, но потом…
Тела, разрубленные на куски и развешенные на ветвях деревьев, люди с вырванными глазами и половыми органами, отрезанные уши, отрубленные пальцы и руки… И ВОТ ЭТО ВСЕ НАТВОРИЛИ «ЦИВИЛИЗОВАННЫЕ» ЕВРОПЕЙЦЫ?!! Да мать их за ногу, лишний раз убеждаешься в прелестях «европейских общечеловеческих» ценностей…
Александр залпом выпил стакан нарзана, минуты две помедитировал, чтобы успокоиться, и решил, что такие преступления надо обсуждать со Сталиным. Он протянул руку к телефонной трубке, когда…
ДР-Р-Р-Р-Р-Р! Телефон взорвался оглушительным звоном.
– Слушаю!
– Товарищ Саша? Зайди-ка ко мне, сынок…
«Мистика просто», – думал Белов, проходя мимо Поскребышева в знакомый кабинет. Сталин сидел за столом и лишь приподнял голову на звук открывшейся двери. Молча кивнул и также кивком указал на стул: проходи, мол…
Сашка сел и положил перед собой папку с документами, присланными из Первой конной.
– Слушаю, дайде…
Сталин помолчал, затем не торопясь набил трубку и раскурил ее. Еще с минуту смотрел на голубой табачный дымок, а затем придвинул к Сашке кожаный бювар:
– Читай.
Александр извлек тонкую стопку бумаг и принялся изучать документы. Четыре доклада, один рапорт и восемь самых натуральных доносов. Маршал Союза ССР Буденный С. М. преступно бездействует, смотрит сквозь пальцы на вопиющее поведение бойцов вверенной ему армии, покрывает своих любимчиков Апанасенко и Городовикова – как видно, и сам греет руки на грабежах и погромах…
Дочитав последнюю страницу, Сашка отложил ее в сторону и демонстративно вытер руки извлеченным носовым платком. Иосиф Виссарионович чуть поморщился, но спросил совершенно спокойно:
– Что делать будем? С этим всем?
– Ну, можно в клозет отнести… – Сашка тоже поморщился. – Товарищ Сталин, а вот у меня тоже документы кое-какие имеются. Ознакомьтесь.
Сталин открыл папку, принесенную Беловым, быстро пробежал глазами протоколы, чуть задержался на фотографиях.
– Полагаешь, это – достаточное оправдание для подобного поведения бойцов и командиров Рабоче-Крестьянской Красной Армии? – спросил он, сверля Сашку взглядом. – Есть мнение, что нельзя на преступление отвечать преступлением. Согласен, товарищ Саша?
– Есть еще мнение, что человек – не машина, и чувствам своим иногда должен волю давать. Иначе с ума сойдет.
Сталин помолчал, затем закрыл папку и убрал ее в стол.
– Значит, решение будет такое, – подытожил он жестко. – Поставить товарищу Буденному на вид, что подобное впредь недопустимо и будет караться со всей суровостью. Издать приказ о недопустимости самосуда. За прошлое – не судить, но если еще кто-нибудь… – Рука вождя с силой сжала трубку. Он внимательно взглянул на Сашку. – Все случаи надругательства, зверств и пыток над военнослужащими РККА, Ротевера и Армии Народной Италии тщательно протоколировать, документировать и предоставлять в распоряжение Коминтерна. Наркому Индел дать указание подготовить ноту в Лигу Наций… Другие мнения есть? Нет? Очень хорошо.
