Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Она не стала спорить и, если честно, пока ни о чем не пожалела. Как-то все хорошо сразу между ними сложилось.
Он не угнетал, она не спорила. Он не приказывал, всегда просил. Она не сопротивлялась, торопясь угодить. Он не скандалил, и она не повышала голоса.
Все было хорошо у них пока. На самом деле им хорошо было, а не казалось…
– Игорек, ты спишь? – Ксюша снова осторожно ткнула его в бок. – У, какой! Спит, а я переживаю!
– Ну, чего ты переживаешь, милая, – сонно пробормотал Игорь, разворачиваясь к ней лицом, сграбастал ее всю разом и подтянул к себе. – Спать пора, а она переживает. О чем хоть?
– Ни о чем, а о ком!
– Ты о Волиной? – догадался он по-прежнему в полусне, шумно и ровно дыша Ксюше на ухо.
– О ней, Игорек, о ней! Пока мы с тобой тут копаемся, ее могут того…
– Что того?
– Убить ее могут!
– Милая, если она была жива на тот момент, когда мы с тобой начали суетиться, значит, жива до сих пор. С чего ты решила, что ее непременно должны убить прямо завтра?
– Не знаю! Душа просто болит, и все! Вдруг опоздаем или… – Ксюша печально вздохнула. – Или уже опоздали!
– В любом случае мы с тобой хотя бы что-то делаем в отличие от милиции, – возразил Игорек уже чуть оживленнее. – Те сидят и не колышутся! Ведь сходили с тобой к ним, сделали заявление, что Сурков диск с камеры наблюдения уволок, из-за чего, возможно, погиб, и что его жена теперь, возможно, эту ценную вещь…
– Улику, – подсказала Ксюша, с нежностью прижимаясь щекой к его плечу.
Умный все же у нее парень, и еще очень порядочный, и еще совсем не равнодушный. Мог бы ведь всю затею с поисками Волиной Марианны Степановны послать куда подальше, а он и не злится на нее за это и даже сопереживает совсем по-настоящему.
– Пускай улику, – миролюбиво согласился Игорек. – Но она ее скрывает от следствия, держит у себя!
– И? – снова затеребила его Ксюша, потому что Игорек снова подозрительно затих и задышал ровнее.
– Что и? – он вздрогнул и оглушительно зевнул ей на ухо. – Вот тебе и «и»! Мы с тобой в милиции заявление сделали, а они не торопятся что-то предпринять. Так и с Волиной нашей. Мы с тобой хоть как-то разнюхиваем, где была, что и с кем делала той ночью, а они…
– Слышишь, Игорек! Игорек, ну погоди, не спи, последний вопросик! – взмолилась Ксюша, почувствовав, как его подбородок, упирающийся ей в темечко, вдруг потяжелел.
– А? Что, малыш?
– А точно тебе этот знакомый гаишник машину ту пробьет, на которой Марианна под утро на фирму приезжала?
– Обещал. – Он чуть колыхнул плечом, надо полагать, пожать хотел, да сон сковал движение.
– Точно обещал?!
– Точно. Спи…
Утро началось, как всегда, со шкворчания яичницы с ветчиной в глубокой сковородке, запаха кофе, который Игорек предпочитал варить, а не разводить кипятком, насыпая из красивых разномастных банок, и его невообразимо фальшивого пения себе под нос.
Ксюша успела принять душ, уложить волосы, порадовалась еще, что челка отросла и теперь не так уродует ее лицо, делая его непропорциональным. Чуть подкрасилась, оделась, а он все в трусах по кухне метался и пел про солнечный круг. Надо же, вспомнил песню!
– Игорек! Ты чего все в трусах? – поцеловала она его в щеку, отбирая сковороду и сама принимаясь раскладывать завтрак по тарелкам. – Живо одевайся, а то время не ждет!
– До встречи с Сашей у нас еще целых полтора часа, – отозвался Игорек, оправдываясь. – Могли бы еще успеть…
– Не могли бы! Иди одевайся. Завтракаем и едем. Лучше на месте подождем, чем опоздаем.
– Как скажешь.
На одевание и завтрак у него ушло чуть больше десяти минут. Ксюша поторопилась уже натянуть сапоги и теперь нервно топталась у порога. Ей просто не терпелось встретиться с тем, кто привозил той роковой ночью Волину к зданию их фирмы. Может, таксист то был, может, просто случайный человек, возвращавшийся с позднего свидания и решивший заработать пару сотен. А может, и вовсе не случайность в его услуге крылась, а что-то посерьезнее.
– Так он тебе и сказал! – фыркнул Игорек, без конца с укоризной смотревший на часы – до назначенного знакомым гаишником времени было еще минут сорок, а они уже приперлись.
– Нам не скажет, милиции расскажет непременно, – подняла щитом ладошку Ксюша.
– А им оно нужно? – недоверчиво покрутил головой Игорек.
– А почему нет?
– А потому что, нужно было бы, давно и на Николая бы вышли, и рассказал бы он им то, что нам рассказал. И машину бы ту давно пробили бы. У них-то таких проблем, как у нас с тобой, не возникло бы. Им не пришлось бы ждать два дня, они за полчаса все узнали бы. Разве не так?
– Наверное, ты прав, – вынуждена была согласиться Ксюша. Затем прижалась щекой к его ладони и вздохнула: – Тогда, если этот извозчик не пойдет на контакт, станем за ним следить. Что скажешь?
Игорек, которого ее неожиданные манипуляции с его ладонью невозможно отвлекали, вздохнул и поспешил спрятать руку в карман. Иначе просто бери и разворачивайся обратно к дому, до того Ксюша мила и соблазнительна. А эта ее трогательная беспомощность вообще с ума его сводила. Где тут на серьезных вещах сосредоточиться было, когда она губами его пальцы трогает?!
– А то скажу, милая, что от контакта с ним нам надо будет воздержаться.
– Как это?! – лицо у Ксюши вытянулось.
– Начнем с наблюдений, пожалуй.
– И пожалуй, пока мы с тобой станем его пасти, Марианну Степановну возьмут и убьют. Так получается, да? – голос ее зазвенел на высокой обидчивой ноте. – Понимаешь, что промедление смерти подобно!
– Точно так же, как и излишняя торопливость. Мы к нему с вопросами, а вдруг он и есть тот самый человек, который похитил Волину?. Что тогда будет?
– Что?
– Мы спугнем его, он затаится и от Волиной – если она еще жива – поспешит избавиться. Так-то…
Она сердито молчала минут пять, потом не выдержала и пробормотала со вздохом:
– Ты снова прав, Смирин. И почему ты все время прав, не понимаю?!
– Потому что я мужчина, – удовлетворенно хмыкнул Игорь, потрепав ее по затылку. – И что самое главное – я твой мужчина, Ксюша!.. Ага, а вот, кажется, и наш герой. Сиди здесь, я быстро.
Ксюше пришлось наблюдать из окна машины, как ее Игорек неторопливой походкой – по ее мнению, излишне неторопливой, она-то непременно бы побежала – подходит к темной, забрызганной грязью «Ниве», как здоровается через открывшееся окно за руку, как что-то берет у человека, которого ей видно не было. А потом так же медленно – ну нельзя же так ползти, ей-богу! – возвращается к ней.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
