1
Эта ночь, казалось ему, будет длиться бесконечно.
Октанг Урайн запрокинул голову и посмотрел в засеянные золотой пылью небеса. Великая Мать Тайа-Ароан пылала в них погребальным костром, оплакивая погибшего Шета. Такой яркой, такой лютой он не видел ее никогда.
Убийцы Звезднорожденного Шета, опираясь на багры, хмуро смотрели в затылок Урайну, занятого, по их разумению, непотребной ерундой. Нашел тоже время – гав ловить, когда тут его дожидаются уважаемые люди.
Наконец старший в троице, Саур, решил подкрепить свою репутацию честного вожака и, деликатно кашлянув, сказал:
– Извини, гиазир, что мешаем… Но мы сделали нашу работу. Мы хотим получить плату и уйти.
Урайн не обернулся – обернуться означало увидеть тело Шета, что лежало позади разбойников, а к этому он все еще был духовно не готов. Продолжая смотреть вверх, он ответил ровным, ничего не выражающим голосом:
– Хорошо. Подождите здесь. Я должен ненадолго зайти в Воздушную Обсерваторию. Когда я вернусь, вы получите деньги.
Саур мысленно прикинул возможные пути бегства с Перевернутой Лилии и, заключив, что их нет, с деланной небрежностью бросил:
– Хорошо, гиазир. Иди. Если ты не вернешься через час, мы войдем вслед за тобой. Если с тобой не будет денег, ты заплатишь нам тем, что отыщется у тебя внутри.
Урайн проигнорировал его слова. Он уже подымался по лестнице, восходящей меж спинами двух каменных кашалотов ко входу в Обсерваторию.
2
Октанг Урайн находился в кромешной тьме. Прямоугольник входа едва заметно серел у него за спиной.
Потом в подполье Обсерватории щелкнули стопоры и, влекомая вверх отнюдь не силою рукотворных механизмов, дверная плита быстрым крылом тьмы метнулась вверх.
Измененное Место. Одно из многих. Урайн знал, что в Измененных Местах нельзя делать ничего необдуманного. Но и бездействовать в Измененных Местах тоже нельзя.
– Хуммер-Дархва… – довольно уверенно начал Урайн на Истинном Наречии Хуммера.
«Хуммер-Светоносец, …»
– …рагга-ннэ…
Эта часть заклинания ничего не значила. Так, инициирующее придыхание.
Договорив первую часть формулы, он на мгновение смолк и прислушался.
Там, откуда должен был бы прийти отклик на инициирующее придыхание, царило глухое безмолвие. У Урайна неприятно засосало под ложечкой.
«Неужели ошибка?» Делать, впрочем, было нечего.
– …арпал вахав-дарх, – закончил Урайн.
«…дай мне Свет».
Кромешная тьма и знакомое мертвое безмолвие. Урайн вслушивался в мерные биения своего сердца.
– Ты не князь.
Урайн вздрогнул всем телом. Даже его самообладание имело границы.
Он думал, что если это заклинание не подействовало сразу, ему придется провести долгие часы, прежде чем удастся достучаться до хушаков.
И вот надо же – голос. Он раздался из-за спины, справа. Голос принадлежал подростку – резкий, чуть хриплый, готовый в любой момент сорваться на петушиную ноту.
– Ты не князь, – неприязненно повторил голос.
– Не князь, – неизвестно зачем кивнув темноте, ответил Урайн на том же языке, на котором к нему обращались – на старинном ре-тарском, времен Эррихпы, основателя Тардера.
– Так какого ляду ты приполз сюда, сучья вонь?
Это спрашивал уже другой голос. Судя по всему, вопрошающий находился прямо перед Урайном, локтях в тридцати.
Со всех сторон одобрительно засвистели. Недобро грюкнуло что-то тяжелое, кто-то невидимый с чувством чихнул.
– Я пришел сюда, чтобы вывести вас в мир. Князь мертв. Он пал от руки убийц.
– Куда-куда запал? – этот голос, с особой издевательской подначкой в каждом звуке, еще не звучал. Ему ответил гогот четверых. Нет, пятерых.
«Отлично. Очень хорошо. Все на месте. Все шестеро слышат меня. Я слышу их. Значит, я пришел сюда не зря…»
– Ладно, говори, дядя. Не бойся. Начнем бить – сильно больно не будет, умрешь быстро, – отсмеявшись, обнадежил Урайна первый голос.
