Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
— Да, вывод неизбежен, товарищи солдаты и сержанты срочной службы, но мы сюда ещё вернёмся!
Все просто опешили!
— Зачем? — спрашивали его.
— Чтобы продолжить начатое, помогать дружескому афганскому народу строить социализм!
Он, что, идиот? С куриными мозгами!
Следующим этапом была передача всего бензинового автотранспорта дружеским воинским частям. Пришлось немного «подшаманить» сломанный, но не списанный пока ещё хлам. Если машина была на ходу, то её передавали с закрытыми глазами на многие серьёзные неполадки. Так, Костя-Пастух на ходу спрыгнул со своего «газика», отдав управление радостному брюнету в темно-зеленой полевой форме, тот не понял сразу, что тормозов у машины нет, и укатил в своё подразделение. Передача была больше формальностью, списывали технику, передавали старое вооружение и транспорт. Готовили к вывозу ракетные комплексы, которые хранились в капонирах дивизиона.
Однажды механики-водители отбыли в командировку, перегнали от границы несколько старых «БТРов» и «БМП», была выплачена денежная премия, которую на руки не выдавали, а просто отвезли ребят в дукан, «отовариться». Самым ходовым товаром были часы, имитация дорогих швейцарских «Ролексов», «Ориентов» и хороших японских фирм.
Пользовалась спросом бытовая техника и видеоплееры, но кто даст советскому солдату купить дорогую аппаратуру, когда офицеры днём и ночью ищут способ легкой наживы! Конечно, там покупались простые бритвенные машинки «Бош» с модными плавающими лезвиями. Для подруг и матерей брали нарядные женские платки с «люрексом», себе — индийские дипломаты с кодовыми замками, спортивную обувь и джинсовые костюмы невероятно-сиреневого цвета «выварки», производства «Кабул — подвал». Большим спросом пользовались пакистанские цветные открытки с артистками кино и приколами из жизни животных, в частности с обезьянами. Обязательным атрибутом такого «дембельского» дипломата было махровое полотенце, типов их было несколько, но такие, как «штатовские», «звёздные — полосатые флаги» не разрешалось брать даже офицерам, считалось непатриотичным такое поведение. Конфискованные у рядового состава такие полотенца вывозились как сувениры.
К Новому году несколько машин тяжелой техники выводят в командировку, они уже не вернутся в часть, потому что сама часть будет подтягиваться в те северные края, куда устремились эти «Шилки», «Стрелы», «МТЛБшки» и «Боевые Машины Пехоты». Всех предупреждают, что «вывод» не за горами, следует готовиться к передаче позиций и имущества дружеским афганским частям. Сразу поползли слухи о том, что ничего оставлять не нужно, в южных провинциях оставленные казармы сразу разграбили местные мародёры, которые как татарские, монгольское полчища выскребли всё подчистую. По распоряжению зарыли лишний боекомплект, который считался почему-то «неликвидным». Это происходило так: в свежевырытую большую яму сносили детали приборов от машин, старые цинки с патронами, другое содержимое кладовок, всё это засыпалось, утрамбовывалось, минировалось, обкладывалось дёрном для маскировки.
Готовились машины, они обшивались большим количеством ящиков, вязанками дров, палатками и тентами. Готовились фургоны для машин «связи», там ставились печки-«буржуйки», вешала для постелей, гамаки, телевизоры и радиоприборы по прямому назначению. Дорога была неблизкой, говорили, что сеть отстойников и полевых лагерей — вот что ждёт в пути колонну, обо всем следовало позаботиться заранее. Готовили продукты, полевую кухню, дрова, цистерну с водой, прицепы с боекомплектом и палатками. Короче, это, скорее всего, напоминало цыганский табор, чем боевую часть.
Но люди, умудренные житейским опытом, считали, что лучше заранее самим о себе беспокоиться, чем бегать потом по чужим частям с вечно протянутой рукой. А лишнее выкинуть никогда не трудно. Так протянулся ещё почти месяц, пока одной холодной январской ночью не подняли всех «по тревоге». Не спеша скатали постельные принадлежности, вытащили вещмешки, а запасные матрацы и одеяла уже лежали в машинах, получили оружие, бронежилеты, автоматные «рожки», окинули казармы прощальным взглядом и укатили, сделав круг почета по территории дивизиона!
Какая-то машина как бы случайно заблудилась и проехала по КП, протаранив сначала стену домика, а когда вышка над ней накренилась, та с грохотом раздавила и её остатки!
«Поехали» — почти команда, а звучит так по-домашнему, так «по— Гагарински». Колонна выходит из родных ворот, так остаются за поворотом база ГСМ, место, где находился полковой хлебный комбинат. Ещё поворот, объехали территорию полка. Потом промелькнуло расположение соседей «ВДВ-шников», и все присоединились к общей колонне. Дивизион — это всё, что осталось и поместилось тогда на колеса. Две «Шилки» — самоходные зенитные установки. Две «Стрелы» и одно «МТЛБ». Три «БМП». Два крытых фургона, два крытых «Камаза», две машины марки «Краз» (один «наливник», один тягач). Имелись прицепы, водовозка, бочка-прицеп, ПК-прицеп, то есть «полевая кухня». И ещё пара машин. Карбюраторная техника была передана по факту договора. Где-то впереди ждали две «БМП» и одна «Шилка», они находились на задании. Дорога по городским ещё кварталам тянется мучительно долго. Где-то, по недоразумению, нет общего оцепления. И там сразу «бачата» лезут к машинам, прямо под их гусеницы. Идущие тяжёлым «маршем» машины скидывают ход, теряют скорость. Им кричат:
— Барбухай, Союз! Барбухай, Шурави!
И кидают камни, в ответ только сыпятся проклятия, угрожают оружием! Потом вырвались, пронеслись дальше! Вот первый отстойник, по периметру ограждение проволокой, отдельно палаточный городок. Всех выстроили в ряд, тяжелая техника отдельно, грузовая техника отдельно — всё в составе полка, «водовозка» и «наливник» для обслуживания. Тут же выдают «сухой паёк», его «зенитчики» убирают про запас, так как у них уже работает своя кухня, и повар Вася начисляет кашу. У них есть вода, можно мыть котелки, умываться, даже офицеры обслуживаются отдельно, не так, как у других. На вечерней поверке, майор из полка требует от «камазистов»:
— Убрать все эти «интим»-за на вески!
Это шофера на ночь даже рули поснимали, окна занавесили — теперь им запретили. Олег слил бензин, нагрел под лампой ведро воды, отнёс в офицерскую машину, это его обязанности. Водитель не узнает, что такое происходит, а то бы не разрешил бы никогда. — «Но кто, его тогда бы спросил?»
Почти каждый боец заступает на два часа на пост. Все пошли спать в палатку, там стоит печь, её нужно топить, это тоже для всех по очереди. Утром должны ехать дальше. «Отстойник» — это голое место, ограждённое проволокой, тут чужих никого нет, но тишина обманчива, там, в темноте кто-то вечно бродит, пасёт овец, разбирает остатки чужих домов и солдатских казарм, колотит стёкла. Где-то, чуть дальше люди жгут костры, роются в мусоре.
Глава 25. Последний рассказ
В Клайпеде Олег зашёл в продовольственный магазин. Купил булочку и кефир. Там уже действовала система «Свой — чужой», нужно было показать прописку или продовольственную карту. Такое местное удостоверение. Продавщица долго таращила на него глаза, не могла понять, во что он одет. Его экспериментальная форма тут была пока в новинку. Потом до неё дошло, что он тот, «афганец». Она запричитала от радости, что сейчас ребята вернутся и наведут тут порядок. Олег знал, что национальное самосознание литовского народа достигло небывалого пика. Но ему все эти интернациональные игры уже надоели, хотелось просто жить.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
