— Ты полицейский?
— Cepera, скажи.
— Да, — говорю, — это рашен полисмен.
Майкл отказывался верить.
— Ван момент! — Виктор открыл чемодан. Достал милицейскую форму. Начал переодеваться. Натянул форменные брюки, рубашку, галстук, китель, фуражку. Достал со дна чемодана милицейский черно-белый жезл. Бойко выпрямился, стукнув голыми пятками.
Майкл пришел в восторг. Он громко позвал Барбару. Та не отвечала. Наверное, уснула, объяснил Майкл.
Виктор снова порылся в чемодане и вытащил свисток. Обнявшись, они пошли искать Барбару. Виктор свистел. Майкл стучал по перилам лестницы милицейским жезлом. В окнах соседей зажгли свет.
Увидев Виктора, Барбара всплеснула руками. Бросилась в свою комнату. Притащила фотоаппарат. Они с Майклом попросили немедленно сфотографировать их вместе с русским полицейским. Я сделал несколько кадров. На фото Виктор улыбался. Он обнимал Майкла и Барбару, не выпуская из рук стакан и бутылку.
Потом Барбара ушла готовить десерт. Виктор снова пристал к Майклу.
— Что он хочет?
— Он требует порно.
— Но для чего?
— Для работы.
Майкл не понимал.
— Серж, объясни еще раз.
Я попытался. Запаса обычных слов не хватало. Виктор требовал, чтобы я вначале обрисовал неутешительную картину роста оргпреступности в СССР. Переговоры зашли в тупик. Шлейкин решил звонить Лене. Уезжая, она оставила телефон своих хозяев. Там долго не брали трубку. Время позднее. То есть раннее. Практически утро. Наконец хозяева недовольно ответили.
— Позовите Ленку, — сказал Виктор.
Тенноты не поняли.
Майкл, двадцать раз извинившись, попросил к телефону русскую мисс. Подошла заспанная Лена.
— Имейте совесть. Вы не в России, — привычно напомнила она.
Виктор долго ей объяснял, что порнография, о которой он много слышал, — огромное зло. Оно захлестнуло Америку. Так им рассказывали в высшей школе милиции. Беда может прийти в СССР. С этим необходимо бороться. А чтобы победить, надо знать тему досконально.
— Поэтому я и хочу. Изучить проблему.
— Прямо сейчас?
— А чего откладывать?
— О господи, помоги мне объяснить этот бред, — вздыхала Лена.
Майкл брал трубку, слушал перевод и недоверчиво качал головой.
— Ты скажи, скажи ему, что это для работы, — выхватывая трубку, горячился Виктор.
Кончилось тем, что нетрезвый Майкл с початой бутылкой спирта в кармане и Виктор ушли в ночную темень. Искать нужные Шлейкину кассеты. Майкл разбудил всех знакомых. Выглядело это примерно так. Громкий стук в дверь. Недовольный голос хозяина:
— Кто там?
— Это Майкл, учитель географии.
— Доброй ночи, Майкл. Что случилось?
— Я извиняюсь. Ко мне приехал русский полицейский. Он просит кассеты с порнофильмами.
— Зачем?
— Не знаю. Говорит, для работы.
Во время переговоров Виктор скрывался в тени. Майкл предупредил, если увидят нетрезвого русского в форме, их точно заберет полиция.
— Это действительно ты, Майкл?
— А как же.
— У нас нет кассет с порно.
— О’кей!
Снова удары в дверь:
— Может, хотите водки? Это настоящая чертовски крепкая водка. Прямо огонь.
— Ее тоже привез русский полицейский?
— Разумеется.
Проснулись ближе к обеду.
— Серж, ты когда-нибудь смешивал спирт и виски? — с трудом произнес Шлейкин. — Не делай этого больше. Ни-ког-да.
Умывшись, кое-как спустились вниз. На столе — завтрак. Пакет молока и кукурузные хлопья.
Виктор заглянул в коробку.
— Это все? Не густо.
— Да, — говорю, — стоило ехать в Америку.
Шлейкин быстро открыл холодильник. Тут же захлопнул дверцу.
— Пусто. Завтра встану пораньше, — сказал тихо, — гляну, чем они сами питаются. Я их выведу на чистую воду.
Вошла Барбара. Мы поздоровались.
— Чай? Кофе? Сок?
— Спасибо. Всего достаточно.
— А где Майкл? Уехал на работу?
— Нет, — Барбара покачала головой, — он плохо себя чувствует. Попросил день отпуска. Но, когда директор школы узнал, что к нам приехали русские гости, он дал Майклу целую неделю.
В этот день Майкл повез нас на встречу в ротари-клуб.
— Что это? — перед тем как отправиться, спросил Виктор.
— Такое место, где встречаются бизнесмены. Обсуждают проблемы. Проводят досуг.
— А, знаю, — говорит мне Виктор. — Поедем. Думаю, классное местечко. Примем на грудь. Повеселимся. Будут девочки.
— Ты уверен?
— Да знаю я этих бизнесменов. Бывал на пьянках у кооператоров много раз. Жареные поросята, фаршированные щуки, раки с пивом. Водки — хоть залейся.
— Ну, тут, наверное, виски.
— Естественно, коньяк, виски. В общем, — Виктор хлопнул в ладони, — поперло!
Привозят нас в клуб. То ли школа, то ли детсад. Виктору сразу не понравилось:
— Бедновато как-то. Опять же запаха мяса не чую.
Куда деваться? Заходим внутрь.
В слабоосвещенном зале два десятка мужчин. Что-то спокойно обсуждают. Что за синклит? Ни музыки, ни пива, ни бильярда. Стулья из алюминия. Пластиковые столы, накрытые дешевой клеенкой. При нашем появлении встали. Зааплодировали. Мы изобразили что-то вроде поклонов. Разместились за отведенным столом. В центр зала вышел какой- то старичок. Сказал, что он председатель местного ротари-клуба. Попросил разрешения представить всех участников собрания.
Широким жестом Виктор дал согласие.
Оказалось, действительно бизнесмены. Владелец строительной фирмы, директор завода, собственник газеты, финансовый консультант, хозяин адвокатской конторы… Короче, не последние люди в этом городе.
— Все равно не верю, — шепнул Виктор.
Нас попросили коротко рассказать о себе.
— Что говорить? Я — журналист. Работаю на телевидении. В редакции общественно-политических программ. Виктор — офицер милиции. (Шлейкин встал, раскланялся.) Служит в ГАИ.
— Что это? — попросили уточнить в зале. Лена перевела.
— Не слышали про ГАИ? — удивился Виктор. — Серж, доложи.
Он снова сел.
Позже шепнул мне на ухо: «Ты понял? ГАИ не знают. О чем с ними разговаривать?»
