Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Сформулированы многочисленные концепции «полиархии», «меритократии»[344], «элитной демократии»), до известного предела сглаживающие противоречия между официальными демократическими декларациями и олигархической действительностью либо объясняющие, почему при современной демократии нет и не должно быть «народовластия» и она все равно остается демократией и якобы не превращается при этом в олигархию.
Так, Людвиг Генрих фон Мизес еще в 1920-е гг. Вовсю выхолащивал классическую демократическую теорию: «идея, что при настоящей демократии люди будут проводить время в совете подобно членам парламента, возникла из представления о древнегреческом городе-государстве периода упадка; но при этом упускается из виду тот факт, что такие общины вовсе не были демократиями, поскольку исключали из общественной жизни рабов и всех тех, кто не обладал всей полнотой прав гражданина. Там, где все должны трудиться, „чистый“ идеал демократии становится нереализуемым. Стремление увидеть демократию реализованной именно в этой невозможной форме есть не что иное, как педантское доктринерство… Чтобы достичь целей демократических установлений, необходимо только, чтобы законодательная и административная работа следовала воле большинства народа… существо демократии не в том, что каждый пишет законы и управляет, но в том, чтобы законодатели и управляющие на деле зависели от воли народа, чтобы их можно было мирно заменить в случае конфликта»[345]. Любопытно, что фон Мизес был искренне уверен, что «разбил» концепцию Михельса, дескать, «демократия не делается менее демократичной оттого, что лидеры выделяются из массы, чтобы посвятить себя целиком политике».[346]
Йозеф Алоис Шумпетер в 1942 г., «выбраковав» и выбросив из теории демократии концепты «воли народа», «народовластия» и т. п.[347], утверждал, что «демократический метод – это такое институциональное устройство для принятия политических решений, при котором отдельные индивиды обретают власть принимать политические решения в конкурентной борьбе за голоса людей».[348]
Данило Дзоло, дотошный комментатор и беспощадный критик Шумпетера, подробно разобрал эту формулировку: «[…] демократия является, таким образом, процедурной уловкой, предусматривающей, что народ в развитых и дифференцированных обществах хотя формально и считается обладателем политического суверенитета, но фактически не способен осуществлять этот суверенитет. Демократическая модель – это сочетание процедур и учреждений, позволяющее народному суверенитету проявляться единственно возможным для него образом, то есть в сотрудничестве в производстве правления и, следовательно, политических решений. […]
Главные элементы концепции демократии, пересмотренной Шумпетером, можно, пожалуй, аналитически выразить в трех следующих пунктах:
1) для признания политического режима демократическим необходимо рассматривать […] исключительно процедуры…
2) в демократических режимах, в отличие от режимов автократических и деспотических, производство правления происходит в результате конкурентной борьбы.
3) Эта борьба направлена на завоевание голосов народа, а ее исход определяют результаты выборов».[349]
После второй мировой войны некоторое время шла дискуссия между теоретиками, опиравшимися на классическое понимание демократии как «народовластия», и новаторами-ревизионистами во главе с Шумпетером. К 1970-м гг., как отмечает Сэмюэль Филлипс Хантингтон, дебаты закончились победой последних[350][очень смелое утверждение! – В. И.]. Сам Хантингтон, будучи убежденным «шумпетерианцем», предлагал определять уровень демократичности государства, учитывая меру, «в какой лица, наделенные высшей властью принимать коллективные решения, отбираются путем честных, беспристрастных, периодических выборов, в ходе которых кандидаты свободно соревнуются за голоса избирателей, а голосовать имеет право практически все взрослое население».[351]
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
