У Барбары Анна научилась винить себя за опоздания поездов. У нее она научилась выходить из парикмахерской с улыбкой, со словами благодарности и извинениями за то, что на нес потратили время, несмотря на то что стрижка была сделана отвратительно. Успех заставлял ее чувствовать себя неловко, поэтому его надо было всячески избегать. Если вдруг с тебя возьмут налог больше положенного или на тебя нападут, чтобы ограбить, то не надо ничего предпринимать. Не надо поднимать шум.
Анна и не поднимала. Она просто стояла в сторонке и жаловалась на судьбу. Когда она стала актрисой, Барбара уговаривала ее бросить эту работу. Пока еще не поздно. А то потом только стыда не оберешься. Чего она хочет? Стать знаменитой! Вздор! Кем она себя возомнила?
Дианой Доре?[41]Кэрол Вордерман?[42]Барбара очень сомневалась в том, что эти дамы счастливы. Даже с их деньгами и силиконовыми грудями. И для чего только знаменитостям такие большие груди?
— Я бы и сама от таких не отказалась, — пробурчала Анна, все больше раздражаясь.
— Ну, тогда заведи ребеночка. Тогда они быстро вырастут.
— Я думала, ты не хочешь, чтобы у меня был ребенок. Во всяком случае, внебрачный. Разве не так?
— Ну, тогда выходи замуж, — улыбнулась Барбара. Таков был ответ Барбары на все вопросы.
Барбара, в древней розовой кофте, стояла на коленках перед холодильником.
— Хорошо, что тебе отсюда дать? — спросила она. Но в холодильнике было только жирное молоко и кошачьи консервы для соседского кота. Ну, и еще кое-что для быстрого приготовления салата, например, мясной фарш и пучки флюоресцентно-зеленых листьев салата.
— Послушай, не беспокойся насчет ужина. Я думаю, что прекрасно справлюсь. В любом случае я приехала не для того, чтобы обсуждать с тобой ужин. — Анна твердо решила, что на этот раз не позволит сбить себя с толку.
— Потом не жалуйся, что я не предлагала тебе помощь.
— Не буду. Я уже знаю, что приготовлю.
— А Джастин все еще готовит гурманские блюда? — спросила Барбара, поднимаясь на ноги и отряхивая пыль с голых коленок.
— Ты о чем? — Имя Джастин застигло Анну врасплох. Ее кольнуло сожаление при мысли о том, что они уже не подруги.
— В былые времена она приносила нам домой замечательные яблочные пирожки. Я помню, как Илейн приносила эти пирожки в контейнерах «Таппервэйр», словно это был подарок. — Она фыркнула. — А на самом деле она приносила их, чтобы только похвастаться. — Она посмотрела на Анну и снисходительно улыбнулась. — Но, с другой стороны, Джастин всегда и во всем опережала тебя. Я хочу сказать, что она была такой смышленой. У нее всегда были лучшие оценки по домоводству, верно? Я помню, как одна учительница на родительском собрании сказала…
— Кажется, ты забыла, что Джастин чуть не выгнали из школы. И, так или иначе, нет ничего удивительного в том, что я не была отличницей. Можно подумать, что ты потратила хоть один фунт на мое образование, — вздохнула Анна.
— Что ты имеешь в виду? Разве за школьное образование надо платить? Во всяком случае, в мое время образование было бесплатным. Это что — очередная глупая выдумка правительства? Я думала, что тебя очень хорошо учили. Мне казалось, что тебе не требуются какие-то дополнительные знания помимо тех, что преподавали в школе. У вас были такие хорошие, заботливые учителя. Я была рада, что ты не умная. От ума у девушек только лишние проблемы.
— Я умная. Просто ты не хочешь этого признать. Это тебя очень расстраивает.
— Ты умная, но по-своему, — согласилась Барбара. — У тебя хорошо развита женская интуиция.
— Женская интуиция!.. — в ужасе повторила Анна. — Это понятие устарело еще в семидесятых.
Анна решила посмотреть, что лежит у матери в кухонном шкафу для консервов. Хоть она и приехала сюда с совсем другой целью, все равно приходилось думать об ужине с Томом. В шкафу она, к удивлению своему, обнаружила спагетти «Постмэн Пэт» и консервированную фасоль в томатном соусе «Барби-Долл».
— Зачем ты покупаешь эту детскую еду?
— Ну, я думала, что тебе понравится. Что-то новенькое для разнообразия. И потом, тебе всегда нравились спагетти в форме букв… Кстати, дорогая, хоть ты и была умной девочкой, но писала всегда с орфографическими ошибками. — Она рассмеялась. — На родительских собраниях я…
— Послушай, я приехала сюда не для того, чтобы вспоминать про родительские собрания. Ты специально это делаешь, чтобы в очередной раз унизить меня.
— Не говори глупости. Я помню, как на одном таком родительском собрании учительница сказала: «Анна не блистает знаниями ни по одному предмету. Но только взгляните на это», — и она показала мне игольницу. — «Анна такая неумеха, — сказала она, — но посмотрите на стежки на этой подушечке. Это работа Джастин».
— О, ради бога… Неудивительно, что я постоянно чувствую себя такой маленькой.
— Ну, тебя с трудом можно назвать очень большой, Анна. — И она захихикала, как персонаж из мультфильма.
— Неужели ты такая тупая?! Почему, черт возьми, ты меня не слушаешь?
Эти слова заставили Барбару замолчать. Некоторое время они сидели молча. Мать и дочь. Мать — испытывая жгучую боль от резких слов дочери, дочь — сознательно не произнося ни слова. Барбара начала листать уже настоящую поваренную книгу — «Рецепты с сахаром», изданную по заказу какого-то производителя гранулированного сахара. Слюнявя палец, она переворачивала страницу за страницей и наконец загнула угол страницы с иллюстрацией, на которой была изображена глазированная булочка.
— Ты приехала сюда, чтобы обсудить именно это? Мою тупость?
— Я приехала домой, чтобы поговорить. Поговорить так, как мы разговаривали с тобой тоща, много лет назад, когда ты рассказала мне о своем бесплодии. Помнишь? Последний наш настоящий разговор.
— Едва ли это было бесплодие. — Барбара иронически поглядела на дочь и, приподняв одну бровь, снова опустила глаза на глянцевые фотографии кушаний. — А что такое на тебя вдруг нашло? На тебя это не похоже — вот так кричать.
— Ну, хорошо, пусть не бесплодие. Неважно, что это было… Ваши с папой проблемы. В любом случае, это был последний раз, когда ты со мной разговаривала, не обижая и не унижая меня.
— Ну, если тебе так хочется ворошить прошлое… — проворчала Барбара. У нее был слегка испуганный вид, а поджатые губы ясно говорили: «Я не желаю об этом разговаривать». — Так ты останешься на обед?
— Нет, — спокойно ответила Анна.
Когда Анна была маленькой, мать всегда заставляла ее доедать все картофельное пюре в своей тарелке. Если Анна упрямилась, то Барбара грозила ей тем, что обменяет ее на другую, послушную девочку, которая все и всегда доедает до конца. После таких угроз Анна еще несколько недель верила в то, что ее мать действительно возьмет и обменяет ее на другую девочку, которая будет полностью, ложку за ложкой, съедать свои обеды и вовремя ложиться спать. Потому что Анна очень плохо спала.
