— Ты видел ее снова? — спросила Марго.
— Нет, нет, конечно, нет, — солгал Тревор, и она позволила ему эту маленькую ложь. Брук уже пересказала Марго историю Лакс.
— Марго, ты думаешь, я совершил ошибку?
Марго поднесла чашку с теплым, дымящимся кофе к лицу. По ее мнению, Тревор наделал так много ошибок, что она даже не знала, с чего начать. Он предпочел ветреную молодую девушку красивой умной ровеснице. К тому же он позволил сексуальным отношениям разрушить карьеру, натворив дел в офисе и уничтожив свою с трудом заработанную репутацию хладнокровного юриста-профессионала. Ему не стать совладельцем фирмы, а в другой компании было уже слишком поздно начинать все сначала.
— Да, я думаю, ты совершил несколько серьезных ошибок.
Она хотела сказать больше, но Тревор уже начал оправдываться.
— Я был так унижен, когда от меня ушла жена. А Лакс казалась мне такой красивой и такой молодой. Она становилась такой…
Тревор смущенно замолчал. И все же было очевидно, что он был очень доволен тем, о чем стеснялся сказать.
— Она становилась какой? — Марго чувствовала, что должна услышать продолжение.
— Такой влажной, — закончил Тревор, улыбаясь. — Ну, ты понимаешь, как приятно, когда можешь возбудить женщину.
Марго сделала глоток крепкого турецкого кофе. Теплый завиток пара коснулся ее виска и растаял в воздухе. Она облокотилась на кухонный стол, пытаясь понять, что Тревор имел в виду. Он продолжал свое признание:
— Мне было действительно хорошо с Лакс, и мне очень жаль, что я причинил ей боль.
— Понятно.
— Думаешь, я должен дать ей денег?
— Нет.
— Но у нее нет работы. Что она будет делать?
— С ней все будет в порядке.
— Ей что-нибудь нужно?
— Кажется, она сказала Брук, что копит деньги на новую раковину, но это не достоверная информация. Слушай, Трев, давай вернемся к тому, что ты говорил про влажность?
— Какую влажность?
— Ну, ты сказал, что мне якобы знакомо чувство, когда возбуждаешь женщину, и она становится влажной.
— Да.
— А откуда мне знать, что испытываешь, когда возбуждаешь женщину?
— Потому что ты и Брук…
— Нет.
— Нет?
— Нет, — решительно отрезала Марго.
— Упс!
На мгновение оба замолчали, потягивая кофе из крошечных чашечек.
— Просто, когда я сделал шаг в твою сторону, ты не была заинтересована в том, чтобы заняться сексом, — сказал Тревор.
— Ты сделал шаг в мою сторону?
— Китайская еда? Цыпленок му-шу? Помнишь?
— Это был шаг?
— Ну да, Марго, это был шаг, — голос Тревора стал жестче. — И я оказался тебе не интересен.
— И поэтому я лесбиянка?
— Ну, поэтому и потому, что я заметил, что вы с Брук обедаете вместе как минимум раз в неделю, и иногда после обеда ты возвращаешься в офис вроде как, ну, возбужденной. Наверное, я додумал остальное, чтобы чувствовать себя лучше. И в тот раз, когда ты отвергла меня, дело было во мне. Значит, ты просто не хотела меня.
— Как же ты ошибаешься! — брызжа слюной, крикнула Марго.
— Значит, ты лесбиянка?
— Нет! Если бы я знала, что тот вечер был моим последним шансом залезть к тебе в штаны, Тревор, я бы отбросила этого му-шу, задрала бы юбку и залезла на тебя.
— Правда? — Тревор улыбнулся впервые за все то время, что он сидел у нее в квартире.
— Правда, — подтвердила Марго, чувствуя, как огромный груз свалился у нее с плеч.
— Значит, ты думаешь, что я ничего, — сказал Тревор и взял ее руки в свои.
Он провел своим жестким указательным пальцем по ее длинной, тонкой руке. Поиграл с ее пальцами. Марго знала, что должна выдернуть руку, но ей было так приятно — ощущать себя победительницей. Она заметила, какие у него большие руки и какие нежные глаза. Не один месяц Марго фантазировала о том, что она сделает, когда этот момент наконец наступит, как она разденется и отдастся ему. Если бы она сбросила свою великолепную сорочку на пол и подошла к нему, Тревор обнаружил бы, что она уже вся влажная. Если бы этим утром она занялась с ним любовью, он бы поверил, что она страстная, легко возбудимая и полная огня.
— Я не могу, Тревор.
— Конечно, можешь, — прошептал Тревор, двигаясь вверх по ее руке.
Он дошел до локтя и притянул ее к себе. Где-то рядом стояла Атланта Джейн в кожаных штанах, подбадривая свою создательницу.
— Я бы занялась с тобой любовью, но ты ушел и не только занимался сексом с секретаршей, но тебя еще и поймали, и был большой скандал. Ты опозорился на работе. Люди смотрят на тебя. И ты для меня запретный плод, пока работаешь в «Уорвике». Я не собираюсь приносить в жертву свой шанс стать совладельцем в этой фирме ради секса.
Он выглянул из окна, изучая вид на Ист-Ривер[38], а Марго изучала его лицо. Ее тело все еще жаждало его. И боялось, что в этом промежутке между пятьюдесятью и шестьюдесятью годами у него осталась последняя возможность насладиться качественным сексом. Что после шестидесяти исчезнет это возбуждение, которое она ощущала с тридцати пяти. Если бы только она нашла способ задушить в себе это животное волнение. Если бы перестала бояться того, что, переспав с Тревором, разрушит свою репутацию, тогда она могла бы пуститься с ним в долгое, приятное плавание до самого заката.
— Тогда мне лучше уйти, — Тревор со стуком поставил чашку на стол и направился к двери.
— Эй, в раковину, — сказала Марго.
— Извини?
— Поставь чашку в раковину и налей туда немного воды, чтобы остатки кофе не засохли. А потом, если ты хочешь уйти, уходи. Хотя, если ты уйдешь сейчас, я буду считать тебя последним ослом.
Тревор замер. Посмотрел на свои руки. Выглянул в окно. Смотрел на струю воды, пока она наливалась в чашку, разбрызгивая остатки кофе по белой раковине. Наконец посмотрел на Марго и увидел, что она улыбается.
— А если я останусь? — спросил он.
— Ну, у меня нет на сегодня планов, которые нельзя изменить.
— Ты готовишь?
— Издеваешься? Ты только что попробовал все, что входит в мой кулинарный репертуар. В любом случае готовить для тебя я не собираюсь.
— Нет-нет. Я просто хотел сказать, что я хорошо готовлю, — объяснил Тревор. — Действительно хорошо. Я могу сбегать в магазин за яйцами.
— Ты собираешься приготовить мне завтрак?
