– Синтия, мы сделаем это?
Несмотря на все опасения, страхи и доводы здравого смысла, Синтия без колебаний ответила:
– Да.
И вдруг ее словно озарило. Для нее не имело значения, продлится этот брак день, или час, или целое десятилетие. Она хотела этого больше всего на свете. Она хотела этого просто так, а не для того, чтобы обрести долгожданную свободу.
Он помог ей встать на ноги и протянул костыль. Приблизившись, он прошептал:
– Я люблю тебя, Синтия.
– Здесь и сейчас, – ответила она, пытаясь унять дрожь, которую вызвали в ее сердце его драгоценные признания.
Он пожал плечами, и ей оставалось только гадать, решил ли он примерить маску безразличия или же ему действительно на все наплевать.
– Я тоже тебя люблю, – объявила она.
Было бы только справедливо, если бы она ответила на признание таким же признанием.
– Здесь и сейчас? – спросил он без тени улыбки.
– Да, здесь и сейчас, – ответила она, хотя ей хотелось кричать на весь мир: «Эта любовь навсегда!»
Бракосочетание завершилось в рекордно короткий срок.
Наоми, которая благоразумно держалась поодаль, принесла из погреба две бутылки отличного вина.
Рут приготовила «интернациональный» стол: испанскую паэлью и ирландский хлеб. Конечно, они не смогли обойтись и без до боли знакомых банановых сандвичей с арахисовым маслом.
Элмер больше не сердился на принца и в знак примирения преподнес ему подарок – большую упаковку презервативов.
Он превзошел себя, продемонстрировав совершенные знания в проведении торжественной церемонии. Он позволил себе отойти от текста лишь в самом конце, когда обратился к Синтии:
– Ирландские женщины умеют оставлять сердце открытым, но при этом никогда не теряют голову. Восхвалим же Господа!
Ее новоиспеченному мужу он решил дать совет. Вложив руку Синтии в руку принца, он сказал:
– Лелей и храни дар, который преподнесла тебе судьба. – Он поднял глаза к небу и воскликнул: – Пусть Отец Небесный держит вас в руках и не слишком крепко сжимает! – И переведя дух, завершил: – Перед лицом Господа и всех святых угодников, включая Элвиса, я провозглашаю тебя, Перико, и тебя, Синди, мужем и женой… принцем и принцессой. Отныне и во веки веков.
Наконец они остались одни.
П. Т. допил вино и отставил хрустальный бокал в сторону. Ему не требовалось выпивки, потому что он и так был не в меру разгорячен. Возбуждение охватывало его все больше и больше.
В другом углу комнаты расположилась зардевшаяся новобрачная. Синтия вертела в руках пустой бокал и явно нервничала. Она мило краснела. Вся. От глубокого декольте до откровенного разреза на свадебном наряде.
Он поманил ее пальцем.
Она поставила бокал на карточный столик и поманила его в ответ.
«Какое присутствие духа! Какая храбрость!» – подумал принц. Лишь позже он осознал, что она восприняла его жест как королевский приказ, а не как игру в соблазнение.
Он улыбнулся. В его улыбке читалась тысяча обещаний. Он словно хотел сказать: «Ты даже не представляешь, на что я способен».
Она взглянула на него так, как будто готова была выпрыгнуть в окно.
Он знал, что она не устоит перед его легендарным шармом. Нарочито медленно он расстегнул пуговицы на пиджаке и небрежно сбросил его на пол.
Она облизнула губы, не отводя взгляда от принца. Чем дальше, тем лучше. В голове у него шумело. Он не отводил от нее взгляда. Он рванул ремень, ожидал, что тот эффектно упадет на пол. К сожалению, принц не учел, что эта часть представления будет сопровождаться жутким шумом. Синтия снова облизнула губы. Похоже, она не обратила на грохот внимания. Приложив руку к сердцу, она продолжала наблюдать за ним. «Не торопись, не торопись, не торопись, – повторял он себе, хотя и понимал, что это напрасные уговоры. – Может, нам надо начать с другого. Может, нам стоит сесть и для начала поговорить?»
Дрожащими руками он взялся за брюки. Расцепив липучки, он спустил их вниз и остался в знакомых уже шортах, украшенных трилистниками, но ненадолго. Через секунду он стоял перед Синтией полностью обнаженным.
Она вскрикнула и тихонько застонала. И он снова поманил ее пальцем. Синтия вздернула подбородок и окатила его ледяным взглядом, как умела делать только она. Вдруг он заметил перемену в ее настроении, словно она передумала. В ее глазах вспыхнул озорной огонек, и она встала, чтобы по миллиметру начать приподнимать подол своего золотого платья. Она остановилась, когда принцу открылись колени Синтии. О нет, нет, нет! Она шагнула ему навстречу. Да, да, да! Сердце грозило выскочить у него из груди, когда он тоже сделал шаг, хотя и гораздо больше шага Синтии. Она одарила его улыбкой Моны Лизы, таинственной и неповторимой. Синтия приподняла подол платья выше колена и сделала еще один шаг вперед, соблазнительно вильнув бедром.
П. Т. обожал ее ноги, необыкновенно длинные и стройные. Просто обожал. А теперь она открыла их ему. Как ему хотелось прикоснуться к ней! Нет, броситься на нее. Но он был принц, а принцы не могут вести себя, как простые смертные. Они должны помнить о своей репутации. Черт побери! Оказывается, у него огромная сила воли. Он сделал еще один шаг навстречу своей красавице жене, но шагнул так широко, что преодолел едва ли не все расстояние, отделявшее их друг от друга.
Она смеется? Нет, акулы не смеются. Он уже не манил ее пальцем.
А подол все поднимался. Где-то в глубине комнаты Элвис пел о том, что «становится все жарче». Синтия сводила его с ума! Элвис пел все громче, и принц ощутил, как его охватывает лихорадочное возбуждение. Довольно! Издав животный рык, он рванулся вперед и заключил колдунью жену в крепкие объятия. Он сыпал признаниями, смысл которых и сам не улавливал, но главное, что она была рядом. Он целовал ее губы, ласкал шею и зарывался в золото волос, чтобы полнее насладиться ее близостью.
Она что-то мурлыкала в ответ, – несомненно, превращение акулы в ласковую киску можно было считать большой победой. Она извивалась в его объятиях, помогая ему освободить горячее тело из тисков платья. Наконец П. Т. с победным криком стянул невесомую ткань через голову Синтии. Платье приземлилось где то сзади.
Несколько секунд он впитывал в себя ощущение ее обнаженного тела, дрожащего и разгоряченного. Закрыв глаза, он еще крепче прижал ее к себе.
Она вскинула руки и провела пальцами по густым шелковистым волосам принца. Он удерживал ее, обвив одной рукой ее шею, а второй – талию. Ее роскошные волосы приятно ласкали его кожу. Она была высокой, и они идеально подходили друг другу. Он чувствовал, как его возбуждение достигло предела. Его вздыбленный член упирался в ее курчавый лобок.
Мириады огней сияли перед его взором. Он таял от наслаждения, от желания любить и быть любимым этой женщиной. Она принадлежала ему, и ему было наплевать, признают этот брак действительным или нет.
