— А этим-то что нужно? — начала понемногу остывать Долгорукая. — Ладно, после закончим этот разговор. Она пусть здесь сидит — незачем ее никому видеть.
— Ну, что, Анька, дождалась своего часа? — нагло спросила Полина, едва только княгиня и управляющий вышли.
— А ты и рада? — устало ответила ей Анна.
— Ох, как рада! Так рада, что и сказать мало, — улыбнулась Полина. — Но теперь тебе уж точно конец. А я стану свободной и богатой. Карл Модестович выкупит меня и вольную даст. А еще у меня его денежки есть, что он на черный день копил — сама себе хозяйкой стану. На сцену пойду, и будут у меня поклонники, каменьями одаривать станут, платья покупать дорогие. А ты так и останешься здесь!
Полина с наслаждением плюнула в сторону столба, к которому была привязана Анна, и вышла, с такой силой распахнув дверь, что висевший на ближайшем столбе фонарь упал и разбился. Полина ушла, заложив щеколду замка. Она не заметила, как керосин из лампы разлился по сену, и оно загорелось.
* * *
— Какая приятная неожиданность, — изобразив на лице самую ангельскую из своих улыбок, сказала Долгорукая, войдя в гостиную. — Рада видеть вас, господа!
— Это скорее неприятная неожиданность, — кивнул ей Репнин. — Мы с плохими вестями, Марья Алексеевна.
— Господин Забалуев оказался дружен с судьей, — в тон ему сказал доктор Штерн.
— И что с того? — пожала плечами Долгорукая. — Дружен, это еще громко сказано, — поправил Штерна Репнин. — Господин судья проиграл когда-то господину Забалуеву некоторую сумму, и Андрей Платонович любезно забыл об этом. А теперь припомнил. И вполне возможно, что скоро мы увидим господина Забалуева на свободе. Ибо, по мнению судьи, доказательств для обвинения его в убийстве барона недостаточно.
— Как это, недостаточно? — напряглась Долгорукая. — В его карете обнаружили яд — это ли не доказательство? И, потом, господин Забалуев женился на моей дочери, чтобы завладеть поместьем Корфа, которого он убил, это же причина преступления.
— Увы, судье показалось, что этого мало, — развел руками Репнин.
— Боже мой! — княгиня в растерянности опустилась на диванчик. — Неужели нет ни одного человека, которого господин Забалуев не обманул или не подкупил? Его нельзя выпускать на свободу. Я не желаю, чтобы преступник жил рядом с моей дочерью.
— Мария Алексеевна, успокойтесь, — присел рядом с ней Штерн. — У меня появилась мысль, как этого не допустить, но нам нужна ваша помощь. Вы не могли бы дать мне на время свои перчатки, в которых вы были в тот вечер?
— Перчатки? Зачем вам мои перчатки?
— Неловко обременять вас этой просьбой, — поддержал доктора Репнин, — но Илья Петрович должен осмотреть перчатки всех гостей, которые были в тот вечер в доме. Я уже отдал ему свои.
— Небольшой осмотр, — успокаивающим тоном сказал Штерн, — и я тут же верну их вам. Чистая формальность.
— Хорошо, хорошо, но скажите, что вы хотите там разглядеть?
— Дело в том, что яд при взаимодействии с воздухом оставляет следы, знаете ли, такие маленькие крапинки. Когда отравитель открывал флакончик с ядом, эти частицы могли попасть на перчатки. А насыпать яд убийца мог только в перчатках, так как яд весьма опасен и мог случайно убить и самого преступника. Вот, к примеру, на перчатках господина Репнина никаких следов яда не было обнаружено.
— А другие гости? А Владимир Корф?
— Ищем, ищем, — потупился доктор Штерн. — Итак, вы поможете нам или нет?
— Разумеется. За кого вы меня принимаете? Сейчас я принесу перчатки. Правда, столько времени прошло, даже не вспомню, где они могут быть. Надеюсь, господа, что это вам поможет, — Долгорукая поднялась и вышла из гостиной.
— Благодарю вас, княгиня, — кивнул ей Штерн, многозначительно переглядываясь с Репниным.
Долгорукой не было довольно долго, и Репнин с доктором начали немного волноваться, как вдруг она появилась на пороге гостиной.
— Увы, господа, — изображая искреннее сожаление, сказала Долгорукая, подавая доктору перчатки — они были обожжены. — К сожалению, эта здешняя служанка, Полина, кажется, когда распаковывала наши вещи, уронила перчатки в огонь. И вот что от них осталось.
— Свежий запах дыма, — признал Штерн, принимая перчатки из рук княгини.
— Что вы хотите этим сказать? — тоном невинно обиженного человека спросила Долгорукая.
— А то, что вы только что признались в совершении убийства, — объявил Корф, входя в гостиную вместе с исправником.
— Ваше сиятельство, я должен арестовать вас, — исправник подошел к Долгорукой и положил ей руку на плечо.
— Да как вы смеете врываться в мой дом и обвинять меня в убийстве? — закричала Долгорукая на Корфа.
— Я здесь в своем доме, которым вы завладели обманным путем, подкупив управляющего.
— А вот это еще надо доказать!
— Докажем, Мария Алексеевна, докажем, — кивнул ей Корф.
— Не прикасайтесь ко мне! — Долгорукая сбросила руку пристава с плеча и отбежала к двери в библиотеку.
— Что такое? Что здесь происходит? — спросил Андрей, входя в гостиную вместе с Соней — не дождавшись Лизы и не найдя ее нигде, они решили поехать к Корфам. Андрей так и сказал — к Корфам, он никак не мог привыкнуть к тому, что отныне поместьем друга владеет их мать.
— Андрей! — начал было Корф. — Дело в том, что… Черт!
Долгорукая бросилась из гостиной в библиотеку и закрыла дверь изнутри. Исправник посмотрел на Корфа — тот кивнул, разрешая действовать. Исправник плечом вышиб дверь и вбежал в библиотеку, но ту же и вернулся, разводя руками — Долгорукая исчезла.
— Она знала! — воскликнул Корф. — Она знала о потайной комнате. Мы должны догнать ее, она сейчас выбежит в сад.
— Владимир, постой! — Андрей железной рукой остановил его. — Прежде изволь объясниться.
— Да отпусти ты его! — бросился на помощь Корфу Репнин.
— Нет, объясни мне…
— Твоя мать убила моего отца! — воскликнул Корф.
— Что за бред? — растерялся Андрей, но хватку ослабил, и Владимир, кивнув исправнику, выбежал из гостиной. Исправник последовал за ним.
Соня, смотревшая на все происходившее с ужасом, вдруг тоненько заплакала.
— И все же, объяснитесь, господа! Может быть, мне это снится? У вас есть доказательства того, что маменька убила барона?
— К сожалению, Андрей Петрович, княгиня сама невольно выдала себя и представила на себя неоспоримые доказательства. И мы все были тому свидетели.
— Не верю, — прошептал Андрей.
— Мне очень жаль, — пожал плечами Репнин, — но мы выяснили, что твой отец был влюблен в одну из крепостных девушек барона, и их тайные свидания, происходили в доме покойного Иван Ивановича. Княгиня знала об этом и только что сама призналась в своей ненависти к барону.
