— Я думаю, — усмехнулся Аласдер, глядя на друга, — тебе и впрямь лучше отоспаться. А останусь ли я — это целиком зависит от желания Кейт. Что ты хочешь, дорогая: остаться или поехать домой? Как скажешь, так и будет!
— Домой, — улыбнулась она, — я бы сейчас поехать не прочь… Мне не терпится поделиться радостью с мамой и папой. Но боюсь, мой дом слишком далеко отсюда. Так что, если ты не против, останемся здесь на ночь, а утром я поеду к Суонсонам.
Лорд Суонсон нахмурился:
— Кейт, ты помолвлена, но еще не замужем. Ты не можешь остаться здесь без меня.
— Лорд Суонсон, — напомнила ему девушка, — меня, если вы еще не успели забыть, похитили совершенно не известные мне люди… Для любителей всяких домыслов этого уже достаточно. Напрасно вы боитесь за мою репутацию — после того, что случилось, мне уже нечего терять. Но все это, разумеется, ни в коем случае не означает, что я против того, чтобы вы остались.
— Поскольку она помолвлена со мной, — Аласдер посмотрел на Кейт так, словно до сих пор сам не верил в свое счастье, — боюсь, от ее репутации после этого вообще ничего не останется!
— Ерунда! — горячо прервал его Суонсон. — Не такая уж плохая у вас репутация, Аласдер, как вы пытаетесь изобразить. Я уже не говорю, что свадьба с такой девушкой, как Кейт, способна поправить любую репутацию! Но учти, Кейт, — с шутливой строгостью добавил он, — одна ты в комнате не останешься: мы приставим к тебе служанку. И не смей выходить из своей спальни! Я понимаю, — прищурился он, — что ты хотела бы… ну, ты понимаешь… для того чтобы Аласдер уже не смог отвертеться от этого брака, но того, что я имел возможность наблюдать, уже и так достаточно.
— Я останусь. — Кейт чувствовала себя одновременно слишком усталой, чтобы ехать куда-то прямо сейчас, и слишком возбужденной, чтобы уснуть.
Затем последовал чай с тортом и фруктами. Наконец поднялись из-за стола и на заплетающихся ногах отправились в спальни.
У двери своей комнаты Кейт задержалась.
— Я хотела бы поговорить с тобой наедине, — сказала она Аласдеру, пристально разглядывая его, чтобы выяснить, насколько он трезв. Сент-Эрт был достаточно трезвым, ибо, прищурившись, произнес:
— Разумеется, дорогая! Надеюсь, вы позволите, лорд Суонсон? Мы, в конце концов, помолвлены. Сразу же после разговора я обещаю сдать Кейт на руки служанке.
— Хорошо, — кивнул тот, хотя и не очень охотно. — Спокойной ночи, увидимся за завтраком. — Он зевнул, глядя на Ли, который пытался подняться по лестнице в свой номер, спотыкаясь едва ли не на каждой ступеньке и бормоча себе под нос песенку, которую распевал еще во времена студенческих пирушек.
— Не беспокойтесь за моего друга, сэр, — усмехнулся Аласдер. — Я его хорошо знаю — сколько бы он ни выпил, дорогу все равно найдет. А утром, уверяю вас, он проснется чуть свет и будет трезв как стеклышко. Не знаю, как ему это удается, но факт остается фактом.
— А вы? — спросил Суонсон.
— Обо мне не волнуйтесь и о Кейт тоже. Я, может быть, и пьян, но не настолько, чтобы потерять голову. Для такого человека, как я, это было бы опасно.
— И ты еще говоришь, что никогда не теряешь голову? — усмехнулась Кейт. — А чем же тогда объяснить то, что ты попался на мою удочку?
— Попался на твою удочку? — Глаза Аласдера округлились. — О чем ты?
— Признайся, ловко я заманила тебя в ловушку, чтобы ты сделал мне предложение? — усмехнулась она. — Шучу, шучу, я все-таки не леди Элеонора… Знаю, что твое решение было добровольным, как и мой ответ.
Но когда они оказались наедине (вообще-то не совсем наедине — миссис Бэббидж и одна из служанок еще оставались, чтобы прибраться, но они, в сущности, были людьми, не имеющими ко всему этому отношения, и им не должно было быть до этого дела), лицо Кейт приняло вдруг совсем другое выражение.
— Аласдер, — проговорила она, — надеюсь, вы понимаете, что все это был лишь спектакль на публику, вы пошли на это, чтобы спасти меня от неловкого положения, и я подыграла из благодарности, потому что действительно вам благодарна. Я думаю, нам лучше выждать недельку, а затем объявить, что мы передумали… Такое случается, в этом нет ничего плохого. А вы тем временем сможете наконец встретиться со Скалби и сделать все, что хотели. Затем я вернусь домой… Что с вами, Аласдер? — удивилась вдруг она. — Что вы делаете?
Причиной удивления Кейт было то, что Аласдер вдруг, припав на одно колено, взял ее за руку и трепещущими пальцами поднес эту руку к своим губам.
— Мисс Корбет, — торжественно произнес он, — я знаю, что недостоин такого блаженства, но всерьез прошу вас стать моей женой.
Служанка, прибиравшая со стола, охнула, а миссис Бэббидж застыла на месте с охапкой белья в руках. Однако Аласдер, не обращая на обеих ни малейшего внимания, продолжал:
— Знаю, что я человек с нелучшей репутацией. Прошлое мое такое, что о нем лучше и не вспоминать. Но я еще не стар и смею надеяться, что мое будущее будет гораздо лучше прошлого и что ты разделишь его со мной.
Аласдер улыбнулся, но голос его продолжал оставаться серьезным:
— За свою жизнь мне приходилось совершать много ошибок, Кейт. Но я твердо уверен, что по крайней мере то, что я делаю сейчас, не ошибка. Наивно было бы верить, что я не сделаю ошибок в будущем, но клянусь тебе, я никогда — по крайней мере сознательно — не сделаю ничего, что могло бы тебя обидеть. Понимаю, что я, может быть, не лучший муж для тебя, но, клянусь, постараюсь сделать все, чтобы приблизиться к идеалу. Ты станешь моей женой, Кейт?
Девушка молчала.
Улыбнувшись про себя, миссис Бэббидж прикрикнула на служанку, чтобы та покинула комнату, и вышла вслед за ней, плотно затворив за собой дверь. Аласдер подошел к Кейт. Губы его были близки к ее губам, но целовать ее он не стал.
— Ты не дождешься от меня поцелуев, маленькая чертовка, — усмехнулся он, — пока не дашь ответа. Теперь у меня новая репутация, Кейт, чистая, словно неисписанный лист, и мне не хотелось бы портить ее, выторговывая у тебя поцелуи. Не надо никаких стонов и вздохов — просто «да» или «нет». Лучше, конечно, «да», — улыбнулся он, — я не уверен, что смогу пережить твое «нет».
— Аласдер, — торжественно проговорила она, — неужели ты думаешь, что я смогу отказаться от такого счастья? Да, конечно, да, без всякого сомнения, да…
Губы их слились в поцелуе, и комната еще долго оглашалась стонами и вздохами…
Глава 23
Слабый огонек единственной свечи еле освещал комнату, но в такую душную летнюю ночь даже пламя самой малой свечи казалось нестерпимым жаром. При такой духоте было бы в самую пору открыть окна, но обитатели этой мрачной кельи предпочитали держать их не только наглухо закрытыми, но и зашторенными.
Мужчина сидел молча, уставившись в пустой камин, словно наблюдая в нем игру воображаемого пламени. Женщина же смотрела на противоположную стену, на игру теней, отбрасываемых свечой.
