– Не сомневаюсь в этом, сэр. – От полноты чувств Симмонз даже прослезился. – Если вам нужно помочь управляться с оружием, я почту за честь.
– Не могу просить тебя об этом, Симмонз. Попадешь в тюрьму, а то и на виселицу.
– Вы ни о чем меня не просили, сэр, – сказал Симмонз. – Я сам предложил. – С этими словами лакей поклонился и покинул комнату.
Остен снова погрузился в размышления, перебирая в памяти все возможные варианты спасения Ханны и мальчика. Но не нашлось ни одного, гарантирующего им полную безопасность. Есть ли вообще какой-то выход?
Существует целое хитросплетение законов, судов, правосудия и жестокости, где все постоянно меняется, и разобраться в этом почти невозможно.
Жестокое обращение с женой? Но вмешиваться в семейные дела запрещено. Ребенок – собственность отца. Над ним издеваются, однако закон его не защитит.
Знала ли Ханна, как рискует, когда взяла Пипа и сбежала? Какими ужасными могут быть последствия? Разумеется, знала. Но не придала этому никакого значения.
Она просто выполнила просьбу отчаявшейся сестры и зацитила мальчика, которого любила.
И вот теперь Остен искал способ, чтобы их защитить. Но может ли он покинуть Рейвенскар? Покинуть тех, кого полюбил? Покинуть землю, согретую теплом своего сердца? Он приложил столько усилий, чтобы люди, живущие на этой земле, поверили ему. Вселил в них надежду. Пользуется их уважением. Нет, он не может их бросить. Отец не простил бы емy такого вероломства. Хотя вряд ли он узнает об этом.
И может ли он отказаться от надежды, которой Ханна наполнила его сердце? Она убедила его помириться с родственниками. Это была его давнишняя мечта. Нельзя жить мыслью, что никогда не увидишь ни сестер, ни матери.
Данте подошел к окну и прищурился, оглядывая горизонт и ленту дороги к Рейвенскар-Хаусу. Все было пустынно, но напряжение его росло. В любой момент мог появиться всадник.
Он должен сделать все, чтобы избавить Ханну от боли и страха, он не допустит, чтобы они с Пипом оказались во власти Буда.
Время. Он должен изыскать какую-то возможность выиграть время, чтобы придумать, как разрешить ситуацию. Из глубины дома донеслись шум и тревожные крики. Сердце Остена бешено заколотилось. Неужели появился Буд? Остен схватил пистолеты, заткнул за пояс и направился к двери. Симмонз едва не сбил его с ног, глаза его округлились от ужаса. У Остена кровь застыла в жилах.
– Что случилось?
– Мисс Грейстон и мальчик, сэр... Я понес им булочки, с вашего разрешения, но когда вошел...
Симмонз хрипло задышал.
Остен схватил его за грудки и начал трясти.
– Говори!
– Сэр... дверь была открыта, а Пип и мисс Ханна... исчезли.
– Исчезли?! – У Остена упало сердце. – Ты что, спятил?
Даже Ханна не смогла бы сбежать из-за запертой двери!
– Должно быть, их кто-то выпустил, сэр. Дверь была открыта, и...
Остен пробежал по коридору, сбежал по лестнице и остановился у открытой двери подвала.
Фонарь все еще горел, одеяла и подушки были на полу, нетронутую еду кто-то поставил в угол. Щенок, которого он подарил Пипу, сопел, испуганные глаза спаниеля взирали на Остена с молчаливой мольбой.
– Как, черт возьми, это могло случиться? – воскликнул Остен.
– Не знаю! Ключа не было. Мне пришлось искать запасной, чтобы открыть дверь.
Господи, Ханна исчезла! Остен был в отчаянии. Она затерялась где-то среди холмов и болот, совершенно беззащитная.
– Посадите всех здоровых мужчин Рейвенскара на лошадей и скажите, чтобы обыскали каждую дорогу и каждое поле в округе.
– Да, сэр, но это очень много...
– Мне все равно, сколько это займет времени и сколько сил придется приложить. Мы должны найти Ханну и Пипа до того, как их найдет Буд.
С этими словами он выбежал наружу, сел на Огнеборца и поскакал во весь опор.
Отчаяние охватило Ханну, когда она гладила искаженное страданием лицо Пипа, пытаясь его успокоить.
Буд победил. Эта победа может стоить Пипу жизни. Возможно, он погибнет от побоев отца, так же как его мать.
– Нанна, – прохрипел Пип, – не отдавай меня папе. Не позволяй ему обижать тебя, как он обижал маму.
Ханне хотелось кричать от ярости и бессилия. Мольбы ребенка разрывали ей сердце. Она обещала Лиззи позаботиться о малыше.
«Элизабет, помоги мне!»
– Я знаю, что тебе страшно, дорогой. – Она изо всех сил старалась говорить спокойно. – Но сейчас мы не будем думать о папе и о том, что он может сделать.
«Или мы оба сойдем с ума...»
– Мне нужна твоя помощь, ангел мой. Ты такой смелый, такой смышленый. Тебе надо отсюда выбраться.
– Но он меня связал.
– Я знаю. Но мы попробуем освободить тебя от веревок.
Ханна, которая тоже была связана, долго мучилась, пока наконец ей удалось развязать мальчику руки.
Пип вскрикнул от боли, когда в его затекшие ручонки устремилась кровь.
– Я знаю, что тебе больно, сокровище мое, – с облегчением выдохнула Ханна. – Но теперь нужно освободить от пут твои ноги. Ты можешь их развязать, милый? Потяни за веревку вот тут.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем удалось развязать узлы.
Ханна осмотрелась, пытаясь найти место, куда бы мог ускользнуть Пип, и увидела, что металлическая труба ведет из какого-то странного сооружения к внешней стене. Похоже на дымоход.
– Взгляни, Пип. Может, нам удастся протолкнуть тебя наружу через эту трубу?
Она подобралась поближе и попробовала трубу на прочность пинком обеих ног. Металл вздрогнул и поддался, Ханна увидела благословенную зелень, часть луга и кусочек неба.
Ханна из последних сил стала колотить по трубе, пока та не отвалилась и не оставила в доске отверстие с неровными краями.
– Слава Богу, – выдохнула она. – Как думаешь, дорогой, ты сможешь туда пролезть?
– Думаю, да, – ответил Пип. – Но сначала нам надо развязать тебе руки.
Он ощупал кожу у нее на запястьях.
– Нет, ангел мой, – возразила она, – Тебе придется пойти одному.
Пип побледнел.
– Н... но...
– Пип, времени нет. Ты должен найти Остена.
Пип запаниковал.
– Но я не хочу тебя бросать, – стоял на своем мальчик. – А что, если...
Осознание того, что этот мальчуган скорее столкнется с отцом, чем бросит ее, ранило сердце Ханны. Но она сдержала слезы.
– Со мной ничего не случится, милый, – заявила она. – Найди кого-нибудь, кому можешь доверять, например, Дигвидов или тех, с кем встречался на празднике. Попроси отвести тебя к Остену.
