– Я много путешествовал. Даже съездил на побережье повидать бабушку.
– А мне почему не сказал, я бы с тобой поехала?
– В следующий раз, когда будет потеплее и мы сможем покупаться. А где мама?
– Пошла купить молока и продуктов.
– И оставила тебя одну?
– А почему бы и нет?
И правда, подумал Иван. Почему бы и нет? Это безопасный город.
– Ты не устала смотреть все время одну и ту же кассету?
– Нет. но ты можешь рассказать мне сказку как раньше.
– Ладно, но на этот раз я расскажу тебе правдивую историю.
– О нет, это скучно, лучше придумай что-нибудь.
– Один раз я отправился в Словенские Альпы, я взобрался на самую высокую гору и отрезал кусочек от маленького облачка…
– Как жестоко!
– Нет, у облаков нет вен, и у них не течет кровь, ты же знаешь. Каждое большое облако можно разделить на несколько маленьких, и мое было самым симпатичным. Оно говорило по-австрийски и рассказало мне много анекдотов. Я хранил его в спичечном коробке.
– Это было облачко-девочка?
– Да, красивое облачко-девочка. Но однажды я оставил коробок открытым, нагла кошка накинулась на него и проглотила облачко.
– Какой ужас!
– Мы погнались за кошкой и попробовали раскрыть ей пасть, чтобы облачко выбралось наружу, но это не помогло. Мы очень опечалились, но тут с нашей кошкой стало происходить что-то странное. Она вдруг стала раздуваться и постепенно превращаться в шарик, который поднялся в воздух. Мы пытались поймать ее, но не смогли. Шарик рос-рос, пока не стал облачком, похожим на серую полосатую кошку. Это был призрак нашей кошки. Когда из этого облачка пошел дождь, то все стало зеленым. Капли высоко подпрыгивали над землей. И вот что удивительно – это были не настоящие капли, а крошечные лягушата. Город и холмы по соседству были покрыты малюсенькими лягушками.
– А что стало с облачком?
– Ой, облака живут вечно, из одного рождается другое, и они продолжают плыть по небу.
– Ас кошкой?
– Она стала призраком.
– А что такое призрак?
– Это душа, которой не нужно тело.
– А какая разница между призраком и душой?
– Не знаю.
– Ну, папа, ты должен знать.
– Ладно, душа – это настоящая ты в твоем теле, благодаря ей ты живешь, и она остается после твоей смерти, летит в рай… или спускается в ад… А призрак – это то, что остается после твоей смерти, когда ты не можешь покинуть землю или просто твой город. И тогда призрак остается жить здесь, обычно на чердаке, и любит двигать мебель.
Внезапно Иван вспомнил об Алдо и его страсти передвигать мебель по комнате всякий раз, как он оставался один. А что двигало им?
– А призраки страшные?
– Вовсе нет. Большинство из них прекрасные нежные создания, которые бродят в клубах дыма. А если помахать рукой перед глазами, то они уйдут, но чаще всего ты и сама не захочешь, чтобы они уходили.
– А есть призраки-балерины?
– Есть.
– Хорошо бы увидеть хоть одного. Можешь сделать мне такого?
– О нет, я не могу их контролировать, могу только придумать историю о призраке-балерине, которая приходит и танцует для нас.
– Нет, историю не хочу, хочу настоящего.
Таня сидела у Ивана на коленях, и он качал ее вверх-вниз. Она положила головку ему на плечо. Иван почувствовал себя счастливым, он расслабился. Это было чудесное ощущение. Теперь его жизнь была полной. Он получил все земные блага, всю радость, которую родитель может получить в общении со своим ребенком, в соприкосновении с его тельцем, и теперь его жизнь продолжится, только он станет моложе и счастливее. Ему даже не нужно быть призраком, он сможет стать свободной душой.
– Папа, хочешь посмотреть на мои рисунки?
– Конечно.
Таня показала ему рисунки полосатых кошек, черепах, балерин – удивительная вселенная ребенка, полная любви и музыки.
– Хорошо, нарисуй еще, а я пойду схожу на чердак.
– Зачем, проверить, нет ли там призраков?
– Да, и сказать им, чтобы улетали.
– Но если увидишь, то и мне скажи, я тоже хочу посмотреть.
Иван пошел на чердак и задумался, не поселиться ли там. Предположим, что Сельма никогда не примет тот факт, что Иван жив, он все равно мог бы жить там тихонько, если не особо шуметь. Скорее всего, все будет в порядке. На чердаке стояло старенькое кресло, и он передвинул его поближе к окну, чтобы смотреть на улицу. А потом Иван заметил веер Ганди на ветхой шаткой книжной полке. Он принес его вниз.
– Таня, смотри, это особенный подарок, который мне подарила женщина, ставшая теперь призраком в Индии. Храни его, и если будет жарко, помаши им перед лицом, вот так. И почувствуешь прохладу. А если появятся какие-то призраки, то махни несколько раз, и они рассеются как дым, и этот дым улетит в окно, на небо, и пойдет дождь.
– Лягушками?
– Нет, только слезами. Когда пойдет дождь, высуни язычок и почувствуешь, что капельки соленые. Ты ведь знаешь, слезы соленые.
– Знаю. Поэтому я так люблю плакать, мне нравится слизывать соль с верхней губы.
– Да ты у меня как маленький козленочек!
Иван обнял дочку, и несколько слез упали из его глаз и скатились по ее щеке. Таня слизнула их:
– Так мило, папа. Раньше ты не был таким милым.
– Знаю. Вот поэтому мы и взрослеем, стареем – чтобы учиться, становиться лучше, чтобы делать добро хотя бы несколько часов перед концом.
– А почему призраки плачут на небе?
– Не знаю. Может, оттого, что они больше не могут кататься на велосипеде?
– Глупости. Но если я увижу кого-то из них, то спрошу, почему он плачет.
– Я еще вернусь как-нибудь вечером, и мы еще поболтаем. А теперь давай я посмотрю, что там у нас на чердаке. – Иван начал подниматься по скрипучей лестнице.
Сельма вернулась, открыла дверь и внесла покупки. За ней вошел доктор Рожич.
– Мама, угадай, что случилось! Папочка приходил!
– Да что ты? Я в это не верю. Он ушел далеко-далеко и не скоро вернется.
– А тебе и не надо верить.
– И где же он сейчас?
– На чердаке. Ищет карты Древнего Египта. И если посидишь тихонько, то услышишь его.
Сверху донесся грохот передвигаемой мебели.
– Как странно, – сказал Рожич.
– Только не говори мне, что ты веришь в призраков! – сказала Сельма.
Все стихло.
