– Дело в том, – стала рассказывать дама, – что все на свете происходит по воле Неизвестного автора. В пять часов он усаживается за письменный стол и начинает диктовать – как нам обустроиться в России.
– Кому это – «вам»? – неприязнено осведомился Двенадцатый уполномоченный.
А дама развела руками и заявила:
– Мы все Его персонажи, и этот Роман еще не закончен…
– Да что вы мне голову морочите?! – возмутился Двенадцатый уполномоченный.
– Голову? – переспросила дама. – Невероятное везение, что вам предписана голова! Взгляните-ка на тех уродов. Они называются Джо и Джеймс! Наши гости из Великобритании. На них же лица нету!
Двенадцатый уполномоченный посмотрел в указанном направлении и оторопел. У так называемого Джо на месте присутствовал только рот, куда он лихо заливал спиртные напитки. Все остальное – напрочь отсутствовало, впрочем как и у Джеймса.
– Недоделанные персонажи, – пояснила дама. – Можно сказать, недоношенные. Из полноценных здесь только я да пан Пенелопский.
– Вот в этом я сомневаюсь! – изрек Двенадцатый уполномоченный.
– Дело вкуса, – пожала плечами дама. – А рок, судьба и фортуна не имеют к нам ни малейшего отношения. Мы живем, как предписано Неизвестным автором. Рождаемся и умираем, влюбляемся и негодуем, насмехаемся и рыдаем – все вершится по воле Его литературного замысла. Вы можете возмущаться: «Ну почему я появился на свет в России?!» Но оглянитесь вокруг! Сколько безликих персонажей, как будто у них вообще нет родины! Ходят, жуют и понемногу размножаются. Слегка простужаются каждую зиму, невыразительно трудятся и формируют своих детей, как им кажется, по образу и подобию. А на самом же деле – их не коснулось перо Неизвестного автора…
– А знаете, что я думаю? – усмехнулся Двенадцатый уполномоченный. – У меня с вами разные романы!
– Так не бывает, батенька! – возник Пенелопский пан. – Восседаете здесь, а распотякиваете об «Анне Карениной»!
– А я вот сейчас позвоню куда следует! – хотел проявить независимость Двенадцатый уполномоченный…
Но!.. Тут отстукало пять часов, и Двенадцатый уполномоченный был вынужден прекратить свои речи…
15 июня – 1 сентября 2004 года,
Санкт-Петербург,
пять часов пополудни
