Глаза Явгмота вспыхнули:
– Так я стану им!
– Ты не сможешь. С этим надо родиться. Зерном могущества обладает один из миллиона. В тебе его нет.
– Откуда тебе знать? – Целитель подошел вплотную к спутнице.
– Мироходцы распознают это в других. Это знак судьбы.
Явгмот поджал губы:
– Ты ошибаешься. Я сам – воплощение судьбы. И, если потребуется, я изменю мир, изменю законы Вселенной.
– Хорошо, – рассмеялась Дайфт. – Значит, ты хочешь быть богом. Посмотрим, как ты справишься с этой задачей. Я вернусь, чтобы забрать камень, если ты не выживешь.
С этими словами она исчезла, оставив Явгмота одного.
И в ту же секунду сфера поглотила его. Нет, стены ее остались недвижимыми, но мощные потоки невидимых сил сдавили целителя, подняли в воздух, начали пульсировать в каждой клеточке его тела, проникли в кровь и заструились по венам. Само его сердце перекачивало эту магическую энергию. И вскоре сознание взорвалось, охватывая мир целиком и в то же время становясь крохотной частичкой всего, что в нем было.
Явгмот пробирался по лабиринту труб третьей сферы и одновременно змеей сползал в реку первой, карабкался по гладким стенам вместе с металлическими муравьями и стремился по электрическим проводам нефтенасосной станции.
Его прежнее смертное тело было теперь лишь жалким ненужным куском плоти, а через секунду и вовсе перестало существовать.
Он стал этим миром, а мир стал им. Казалось, так было всегда. И всегда будет. Когда он стал частью Вселенной, все космологические теории, разработанные человеческим разумом, сделались для него не более чем примитивными значками, начертанными в пыли, а непреложная мораль – химическим осадком на мембранах его клеток.
Все прежние мысли и идеи потеряли значение и казались слишком примитивными, чтобы занимать хоть малую часть его сознания.
Каждая пылинка, каждое существо принадлежали теперь ему и ожидали его приказа.
Явгмот вздохнул. И Фирексия вздохнула вместе с ним. Десятки тысяч печей разом вспыхнули в четвертой сфере. Сажа взвилась из сотен тысяч труб во второй. Солнце стало ярче светить в первой, а циклоны закружились быстрее. Внезапный ужас, охвативший всех животных и все растения, сменился восторженным трепетом.
Умирающий мир понял, что более не умирает.
Мы живы. МЫ ЖИВЫ!!!
Это было и признанием, и восхищением, и преклонением.
Мир струился, перетекал сквозь повелителя в кристалл, запечатлевая свой образ в его совершенной таинственной глубине. Явгмот не мог бы точно сказать, сколько это продолжалось, но в какой-то момент все кончилось. Целитель словно падал с огромной высоты. Пространство вокруг него сжималось. И его сознание, мгновение назад растворенное во Вселенной, возвращалось в тело обыкновенного человека.
Что-то мешало единению бога с его творением. Что-то или кто-то.
Явгмот понял, что руки его пусты. Кристалл исчез. Покачнувшись, он без сил опустился на колени, чуть не уткнувшись носом в ноги внезапно появившейся Дайфт.
– О, это лишнее, – раздался ее насмешливый голос, – простой благодарности было бы вполне достаточно.
– Я и не собирался раскланиваться, – сквозь зубы процедил Явгмот.
– Значит, ты все-таки выжил, – бесстрастно констатировала женщина. – Это хорошо. Я пришла за тобой. Постоянный портал открыт. Я расколола кристалл. Закрыть его можно только с помощью точно такого же камня.
Она подхватила Явгмота под руку и шагнула в межмирие. Они понеслись по пустынным пространствам: мироходец, величественная и спокойная, и согнувшийся пополам, растерянный бог.
Вступив в первую сферу, спутники оказались на опушке леса. Перед ними зиял круглый провал в темноту.
– За ним Пещеры Проклятых, – указала на портал Дайфт, отпустив его локоть.
Явгмот направился прямо в сияющую черноту. Попав в пещеру, он увидел невысокий пьедестал, с трех сторон окруженный зеркалами. Посередине лежала раскрытая книга. Ее металлические, испещренные загадочными знаками страницы слабо мерцали в свете, льющемся из открытого портала. Мироходец называла это сооружение якорем, удерживающим проход во времени и пространстве. Сложное устройство предназначалось для связи Доминарии и Фирексии и являлось не чем иным, как замком, ключом к которому служил опустевший, расколотый надвое кристалл, помещенный в самый центр книги.
Протянув ладони, Явгмот почувствовал его остывающее тепло. Последние искорки энергии пробежали по граням камня. Глубоко вздохнув, целитель положил обе половинки в карман. Их нужно спрятать в надежном месте, чтобы никто не смог сделать копии и закрыть портал.
– Безопасное место. – Горькая усмешка скользнула по его лицу, и в этот момент до слуха долетел тихий протяжный стон. Явгмот поднял голову и попытался определить источник звука.
Соседняя пещера была переполнена. На целителя смотрели сотни испуганных глаз. Лежа в своих ячейках, больные со страхом рассматривали спасителя, возникшего из ниоткуда. А потом бледные, изъеденные проказой лица засветились надеждой на исцеление. Между рядами ячеек белыми призраками стояли медики.
И прокаженные, и целители замерли в напряженном ожидании. Они ждали, когда их пригласят в новый рай.
Спаситель простер вперед руки и радостно воскликнул:
– Добро пожаловать, дети мои! Добро пожаловать в Фирексию!
* * *
Явгмот вдруг поймал себя на мысли, что испытывает к Гласиану некоторую симпатию. Устало опустив плечи, он сидел на высоком металлическом стуле рядом с ячейкой изобретателя и сквозь прорезь в повязке оглядывал опустевшую пещеру. Все пациенты уже были переправлены в новую лечебницу. Все, кроме Гласиана.
– …говорит, что больше не желает подвергаться этим… необычным… процедурам, – деликатно перевела Ребекка невнятную речь мужа и, смущенно поправив защитную маску, продолжала: – Он говорит, что по горло сыт пересадками кожи, инъекциями и компрессами…
– Если бы не все это, он бы уже умер, – возразил Явгмот, тупо уставившись на свой мешок с инструментами.
– Вы и ваши чудовища-евгенисты! – выпалил Гласиан. – Вы и ваши сумасшедшие ученые. Я видел ампутированные конечности и лица, сшитые из кусков. Я видел всю ту мерзость, которую вы скрываете внутри этих саркофагов!
– Он говорит, что отказывается от применяемых здесь методов лечения и просит вернуть его собственные аппараты.
– Эти аппараты работают от силовых камней, – проговорил целитель, – они убивают его. Разве ты не сказала ему о новой лечебнице и о новом мире?
Ребекка только раздраженно пожала плечами:
– Конечно рассказала. Он не верит ни одному моему слову. Извини, но он считает это одной из твоих уловок.
