— Над чьей? Над твоей? Милый, ты просто смотришь не в ту сторону…
— Да я во все стороны смотрю… То есть смотрел. Теперь все, хватит, насмотрелся… Последний раз я налюбовался со всех сторон и понял — нет, девочки, катитесь-ка вы все… Чего-то меня уже тошнить начинает.
— Это ты много выпил…
Да я не про физическую тошноту! У меня, как у Сартра, экзистенциальная тошнота… Последний экземпляр был — сон в летнюю ночь! Нормальная девочка, скромненькая такая… Сама притащила эту свою подругу, черт ее знает, что их связывало. Такая фемина, из нее секс, как из бочки переполненной, выливается… И вроде при парне, а на тебе — я ей приглянулся. И пошли намеки, прямо при Лизке. Мол, заходи, когда она уедет… А эта дура стоит и улыбается. Представляешь? Ее унижают, а она улыбается…
— Видишь, попалась же тебе нормальная девушка, — сказала Анна.
— Ну конечно… Ты меня не дослушала! Когда я эту сексуально озабоченную корову послал, Лиза первая на меня и обиделась! Сказала, что я черствый, как залежалый хлеб. Много чего мне сказала… Я, мол, только и думаю, что о сексе… Я ей про подругу, а она мне — про меня…
— Слушай, Майк, значит, ты в данный момент счастлив…
— Ага, — кивнул он. — Я счастлив. До пузырей… Она ведь ушла. Из-за той бабы… Понимаешь, ей уехать надо было к матери. Только она за порог, как тут же объявилась Даша. «У меня проблемы, — говорит. — Только ты можешь мне помочь…» Я ее выгнать-то не могу, да? Может, у нее и в самом деле беда… «Проходи», — говорю. Она бледная стоит и глазами хлоп-хлоп… А у тебя водки нет?
— Нет…
— Это не я, это она меня спрашивает, — поморщился он. — А то я не знаю, что у вас, православных, водку не наливают… Вы ее сами выпиваете. А потом сквернословите…
— Майк! Что тебе такого Бейз сказал, что ты никак не можешь успокоиться?
— Он-то? Сказал, что я сам во всем виноват. Нехрена, говорит, трахаться с… Ладно, слово это не буду повторять, с кем… Я же простой смертный. Только вот если у тебя рядом хорошая девушка, размениваться на пошлых дам-с глупо и неправильно.
— Мысль, кстати, верная, — заметила Анна.
А я был пьяный. В дым… Я вообще не знаю, почему меня так скосило. Может, от голода. А может, мне туда шпанскую мушку подмешали. Только ничего теперь не исправишь. Елизавета меня теперь видеть не желает. А самое смешное знаешь в чем? Нет, ты перестань так на меня смотреть, точно я уже помираю… Они по-прежнему дружат! Меня выперли, эта Дашенька по-прежнему живет со своим мужем, Елизавета ходит к ним в гости, а я… — Он махнул рукой. — Как бы я самый последний урод… И бестолково что-то доказывать. Вот тебе и финиш… Если сама сукой не окажется, так рядом всенепременно присутствует экземпляр…
— Бедный Майк, — вздохнула Анна. — Ты говорить с ней не пытался?
— Сто раз, — развел он руками. — Меня не слышат. Я предатель. Что мне делать, Мышь?
— Хочешь, я с ней поговорю? — предложила Анна. — Не может же быть, чтобы она тебя разлюбила…
— Нет, — покачал он головой. — Она и тебя не послушает… Ладно, Мышь, давай не будем о грустном. В конце концов, лишь бы не было войны… Остальное пережить можно.
— Да уж, — эхом отозвалась Анна. — Можно все пережить… Даже…
И, словно споткнувшись об одно и то же воспоминание, они оба замолчали.
«Ну и козел, — подумал Майк, глядя на эту хрупкую фигурку. — Кто меня за язык тянул? И вообще — кому я решил в жилетку поплакаться? Бедная наша девочка…»
— Мышонок, — позвал он ее. — Ты… Ты об этом не думай. Поверь нам, каждый из нас дорого бы заплатил, чтобы ты счастлива была.
— Да я и так счастлива, — улыбнулась она ему. — Нет, правда, Майк! Просто так повернулась жизнь. Она же по-разному поворачивается, правда? И я в самом деле научилась каждый миг ценить. Потому что, если ты знаешь, что ниточка твоей жизни такая хрупкая, и в любой момент… Но хватит об этом. Просто ты себя ощущаешь совсем по-другому. Ведь то, что хрупко и может исчезнуть, особенно дорого.
Он промолчал. Просто подошел к ней и прижал к себе. Она тихо рассмеялась.
— Знаешь, что я подумала? — прошептала она. — Такая глупость в голову пришла… Если бы сейчас нас увидела наша классная руководительница, она бы сказала: «Ну, я же говорила, что Краснова станет падшей женщиной! Вот же вам доказательство! То один ее обнимает, то другой! И ведь каждый вечер!»
Она смеялась, но ему-то казалось, что она совсем не смеется, а плачет. Просто у нее смех давно перепутался со слезами. И так, что уже невозможно отличить одно от другого.
— Мне пора, — вздохнул он. — Ты мне позвони, если что-то понадобится. Или просто захочешь увидеть… Я телефон-то тебе не забыл дать?
— Нет…
— Это хорошо. Звони в любое время суток, Мышонок. Ладно?
Она кивнула. Он чмокнул ее в щеку.
Пока спускался по лестнице, он столько мыслей успел передумать, что сам удивился. И даже какое-то обращение составил — самому Богу. «Ты, Господи, конечно, можешь давать счастье кому угодно. Даже этим дурехам недоделанным. Но если ты нашу девочку так и оставишь…»
Он уже подходил к машине, когда мысли его безжалостно прервали.
— Скажите, вы тут живете?
Все еще погруженный в составление такой важной петиции, он машинально кивнул.
— Понимаете, я ищу одну девушку… Она живет в этом доме.
Майк поднял глаза и остолбенел.
— Ни фига себе, — вырвалось у него.
Парень невольно отшатнулся, приняв фразу на свой счет.
— Простите…
— То есть ты ищешь какую-то девушку, — задумчиво проговорил Майк, думая при этом, что парень поразительно похож на молодого Кинга.
— Да, — кивнул он. — Такая худенькая, в джинсах, с длинными каштановыми волосами…
— Таких толпы ходят, — заметил Майк.
— Ее зовут Анной, — сказал мальчик, явно впадая в отчаяние. — Я бы прошел по квартирам, но…
— Анной. Одну знаю. Анну. Худенькая, в джинсах, с длинными каштановыми волосами.
«Правда, я бы не стал так настаивать на ее юном возрасте… Но она же выглядит как девчонка…»
— Попробуй, — сказал он. — Верхний этаж. Квартира тридцать.
— Спасибо большое, — обрадовался парень.
— Да не стоит благодарности…
Майк проводил его взглядом, а потом посмотрел в небо.
— Однако быстро ты реагируешь, Господи, — пробормотал он. — Я даже не успел закончить мое обращение, а Ты уже…
Впрочем, может быть, он ошибается? Может быть, этот парень ищет совсем не Мышку и сходство с Кингом — чисто внешнее? Теперь ведь таких, с хайрами, много…
Но так хотелось верить, что чудеса иногда происходят.
— Уж если мне хочется, так что же о Мышке говорить? Он завел машину, некоторое время посидел, глядя на входную дверь. Парень не возвращался.
