– Как вы себя чувствуете?
– Неплохо. Никто не пытался убить меня в постели. Благодарю Бога и за это.
– Чувствуете себя богатой?
– Что вы имеете в виду? С чего бы это? Трис озорно засмеялся.
– Подождем Дэвида.
Гейл взглянула ему в лицо, заметила покрасневшие глаза и мешки под ними.
– А вы сегодня спали?
– Нет, читал.
Тогда она догадалась:
– Вы нашли Е. F.!
Сандерс надел купальные плавки. Спортивная рубашка висела на спинке стула. Он потянулся за ней, затем остановился и подумал: “Черт с ней; через час все равно надо будет ее снимать”. Он поглядел в зеркало и, довольный, хлопнул себя по плоскому животу. Он загорел и похудел и хорошо себя чувствовал. Даже ступни его ног, крепкие и мозолистые, доставляли ему приятные ощущения; он не мог вспомнить, когда в последний раз надевал обувь. Он прошел в кухню.
Гейл и Трис сидели за столом с чашками в руках. Подходя к плите, чтобы налить кофе, Сандерс сказал:
– Доброе утро.
Они не ответили, и, проходя мимо стола, он заметил, как они обменялись взглядами. Обидевшись, Сандерс подумал: “Это еще что?” Он сел за стол и сказал:
– Ну?
– Чувствуете себя богачом? – спросил Трис.
– Что?
Гейл не могла сдержаться:
– Трис нашел Е. F.!
Теперь Сандерс все понял и улыбнулся:
– И кто же он?
– Она, – ответил Трис. – Вы помните, чуть раньше, когда вы нашли медальон, то сказали, что это может быть подарок кому-то?
– Конечно. А вы ответили: “Никакой вероятности”.
– Да, но тогда и другие вещи не имели никакого смысла. Мужчина мог носить медальон, но не стал бы носить найденную вами камею – это явно женское украшение. И то же, конечно, относится к сосновой шишке. Возможно, что все это доставлялось домой, жене или даме сердца. Ваши слова заставили меня об этом задуматься. Я снова проштудировал все бумаги и остался ни с чем: не было в них никакого проклятого Е. F. Был там один капитан грузового корабля, его звали Фернандес, но он затонул у берегов Флориды.
– Так кто же это был?
Трис пропустил вопрос мимо ушей и глотнул чаю.
– Сосновая шишка и распятие заставили меня призадуматься. Казалось невозможным, чтобы подобные вещи могли остаться незафиксированными. Человек, который изготовил их; человек, который посылал их; человек, который продал их, – кто-то из них должен был сделать запись об этих вещах. Я понял, что забрел не в ту сторону, поэтому на время отложил все бумаги из Нового Света в сторону и снова обратился к историческим книгам. Там я и обнаружил первый намек.
– Какой? – спросила Гейл. – Имя?
– Да, и список покупок. Если я прав, – Трис взглянул на Сандерса, – а теперь я знаю, что прав, хоть взорвите столько взрывчатки, чтобы превратить в ангелов половину человечества, – там, внизу, погребено сокровище, подобного которому еще не доводилось увидеть миру. Оно не имеет цены. Его разыскивали более двухсот шестидесяти лет; люди были казнены за это, а король Испании всю свою жизнь бесился из-за его утраты.
Сандерс спросил:
– Все это было на “Эль Грифоне”?
– Да. Так должно было быть. Послушайте. В 1714 году у короля Филиппа Пятого умерла жена. Она еще не успела окоченеть, как Филипп воспылал страстью к герцогине Пармы. Возможно, он мечтал о ней и раньше, но теперь, когда жены не стало, он мог уже вытащить благородную герцогиню из чулана. Он просил ее выйти за него замуж. Она согласилась, но не собиралась спать с ним, пока он не осыплет ее драгоценностями, – цитирую, – единственными в мире. Возможно, Филиппом овладела неуемная страсть, потому что он немедленно отправил письмо своему человеку в Гавану. Этот парень скопировал его в свой дневник, который был включен в приложение к старой, прогрызенной крысами книге об упадке Испании в Новом Свете в восемнадцатом столетии. Это письмо Филиппа представляло собой список драгоценностей, которые должны были быть изготовлены в Новом Свете и отправлены морем в Испанию. Под копией письма этот парень перечислил все, что он изготовил. – Трис прочитал по памяти: – “Название: две веревки из золота с тридцатью восемью жемчужинами на каждой. Название: золотой крест с пятью изумрудами”. И так далее, и тому подобное. Список продолжался на другой странице книги, которую какой-то идиот разорвал лет сто назад.
– Не было сосновой шишки?
– Нет, и не было распятия, подобного нашему, по крайней мере на странице, которая сохранилась. Однако там имеется ссылка на ларец с тремя замками.
Сандерс заметил:
– Но это не может служить достаточным доказательством. Вы сами сказали, что они всегда пользовались такими ларцами.
– Для наиболее ценных вещей. Но вы правы – это не особенность “Эль Грифона”. Поэтому вернемся к бумагам. – Трис отпил чаю, – Обычный способ для транспортировки королевских сокровищ – перевоз в сейфе вблизи капитанской каюты на борту флагманского корабля. По какой-то причине Филипп не доверял Юбилье – командиру. В королевском письме в Гавану было сказано, что драгоценности должны быть отправлены с заслуживающим наибольшего доверия капитаном из всей флотилии и что никто другой – никто! – не должен знать об их существовании. В то время Филипп не осознал этого, но последнее условие было большой ошибкой.
– Почему? – спросила Гейл.
– Подумайте сами, девочка. Мы говорили об этом уже раньше, об “Эль Грифоне”. Разразился шторм, почти все корабли ушли на дно. Только два человека в мире знали, у кого хранятся драгоценности: капитан, у которого они были, и человек из Гаваны, передавший их ему. Капитан спасся, заключил сделку с человеком из Гаваны, и тот написал королю, что передал драгоценности одному из капитанов, который во время кораблекрушения утонул. Затем они с капитаном поделили драгоценности. Капитан на время затаился, перекрестил свою посудину, загрузил ее относительно дешевым грузом и направил паруса к дому. Если бы у него все получилось, ему не надо было бы идти в море снова. У него было бы достаточно средств, чтобы содержать на плаву себя, семью и парочку малых государств в придачу. У меня нет даже половины списка драгоценностей, но и в той части списка, которой я владею, перечислено более пятидесяти вещей. Единственный недостаток плана заключался в том, что он не учел вероятность крушения, не предусмотрел, что корабль попадет в ураган и осядет на рифах Бермуд. Никто не знал, что на борту было хоть что-то заслуживающее внимания.
– Признавал ли это человек из Гаваны? – спросил Сандерс.
– Нет, черт подери! Он выразил в подобающем стиле свои сожаления по поводу потопления флота и утраты королевских драгоценностей. Это и сбило меня с толку на некоторое время.
– Я думаю, вы запутались: он мог сделать и так, и этак. Это чистое предположение.
