Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
Поэтому эксперты «Ксенфорса» были уверены, что передислоцированный из Москвы в авиаклуб под Клином центр информационного обеспечения неуязвим… пока в правительстве и Государственной думе сидят их агенты влияния.
Однако и у «Герпафродита» были свои люди в российских эшелонах власти, в том числе и в Министерстве обороны, и с подачи Суркина семнадцатый батальон ракетных войск, расположенный под Тверью и обладавший восемью пусковыми комплексами «Искандер-М», сделал учебный пуск одной из ракет в направлении на полигон Картошкин Яр.
Однако ракета, снабжённая на этот случай не ядерным, а обычным, хотя и очень мощным зарядом объёмного взрыва, полетела не на восток, а на юго-запад и точнёхонько угодила в здание авиаклуба «Воронье крыло».
Взрыв произошёл не на поверхности, а под землёй, на глубине десяти метров, поэтому масштабной катастрофы не произошло. Но и авиаклуб, и прекрасно защищённый центр «Ксенфорса» перестали существовать. На этом месте осталась лишь дымящая воронка диаметром в пятьдесят и глубиной в двенадцать метров, быстро заполняющаяся водой.
Воздух ответил воде: драгоны (вспомнить только китайских драконов) принадлежали к воздушным стихиям, в отличие от герп – существ земноводных, и те и другие жили на Земле не один миллион лет, поддерживая неустойчивый консенсус, однако спровоцировать их на активный обмен «наказаниями за нарушение границ» оказалось просто.
Хотя знали об этом только разработчики соответствующих операций.
6. Ход конём
Солома составлял план мероприятий по усилению защищённости базы в Чехове, когда ему позвонил Кол – Воронин Николай, старший группы подстраховки хроников:
– Они ушли.
– Кто? – не сразу понял капитан.
– Телохраны Уварова.
– Куда ушли?!
– Мне они не докладывали, – пошутил Кол.
– Может, их не двое, а больше?
– Обижаешь, командир. Мы с Тархуном проверили. Их было двое, сидели в серой «Алмере», потом уехали. Мы подождали – вдруг ребята в магазин или в кафешку решили забежать? Нет, никого не видно.
– Это же нарушение!
– Мы таких не допускаем. Короче, нет их, и вообще вокруг института тишина.
– Понял, наблюдайте, ждите инструкций. Сан Саныч не показывался?
– Был на месте, никуда не выходил.
– Ждите. – Солома связался с Гордеевым: – Иван Петрович, Веселов снял телохранов Уварова.
Гордеев отозвался не сразу:
– Давно?
– Кол доложил минуту назад, а телохранов нет уже почти час.
– Группу «Щит» к институту! И сам отправляйся.
– Вы думаете…
– Бегом, капитан! Мне звонил Уваров, на него вышли инолы.
– Кто?
– Те, кого Дэн называет джокерами. Предложили сотрудничество. Сами джокеры называют себя инолами, то есть инолюдьми.
– Как это может быть связано? Инолы – и телохранители?
– Не знаю, как-то всё темно, но бережёного бог бережёт. Бегом к институту!
– Уже еду. – Солома выдал в эфир сигнал экстренного сбора группы и начал действовать.
Через час с минутами его личная оперативная группа в составе пяти человек подъехала к Научно-исследовательскому ядерному университету, который преподаватели и студенты продолжали коротко называть МИФИ или просто институтом.
Центральная проходная на территорию университета и все его корпуса охранялись городской службой охраны, услуги которой оплачивала столичная мэрия. Поэтому незамеченным пройти мимо постов и телекамер было непросто. Но у Соломы на этот случай имелись все необходимые документы, и он, показав удостоверение полковника МВД, прошёл не через центральную проходную на Каширском шоссе, а через служебный вход со стороны переулка напротив стадиона «Динамо-2».
Точно так же прошли вместе с ним Док и Лом. Корень, Кость и Сидень умудрились проникнуть на территорию института «через забор», как пошутил Корень, знавший наизусть все ходы и выходы из института; он здесь учился.
Последнего, лейтенанта Ивана Седакова, прозвали Сиднем не за характер, а за профессиональные умения: он был снайпером группы.
Кол ждал отряд у четырёхэтажного лабораторного корпуса, в машине, пристроившейся за шеренгой автомобилей работников института.
Солома подошёл к нему один, сел рядом.
Водитель джипа и он же старлей Иван Бортников отсутствовал. На взгляд командира Николай пояснил:
– Болото на месте, пасёт Уварова. Пока всё тихо. Может, я зря панику поднял?
– Телохраны вернулись?
– Я бы уже доложил. У них белый «Туарег», не ошибёшься.
– Значит, не зря. Посиди здесь пока, понаблюдай за обстановкой, мы пойдём в здание, возьмём под контроль лабораторию Сан Саныча. Заметишь что – свистни.
– Есть.
– Давай халат.
Николай достал синий халат, в каких здесь ходили все сотрудники лабораторного корпуса. Солома накинул его на плечи и выбрался из джипа, принадлежащего «Заставе», но вписанного в реестр автомобилей, имеющих право проезжать на территорию МИФИ. Легко взбежал по ступенькам крыльца с большим бетонным козырьком над ним и табличкой слева: «Корпус № 2», интуитивно прослеживая движение членов группы.
Халаты были не у всех, но каждый боец знал, что нужно делать, чтобы оставаться незаметным.
В течение нескольких минут группа рассредоточилась по этажам корпуса, так, чтобы не бросаться в глаза сторонним наблюдателям, если таковые объявятся, и Солома доложил Гордееву, что взял ситуацию под контроль. Сам он расположился сначала в просторном холле второго этажа, где стояли диванчики для желающих отдохнуть, а потом в маленькой кафешке для сотрудников корпуса, умещавшей всего три столика и стойку кофе-бара.
К его удивлению, особо подстраиваться под местный колорит не пришлось. И в холле, и в кафе сидели люди в халатах, беседовали, пили кофе и прохладительные напитки и на капитана не обращали внимания.
Уваров из своего лабораторного закутка не появлялся, занятый делами, а звонить ему и предупреждать о своём интересе Солома не стал. Ещё не было известно точно, ложная это тревога – с исчезновением телохранителей – или нет, поэтому суетиться не стоило.
Прошёл час, наступило время обеденного перерыва, в кафе потянулись стайки рабочего люда, в основном – молодого, жизнерадостного, и Солома освободил место за столиком, решив побродить по этажам здания. Нарастало нетерпение, а вместе с ним и сомнения в правильности своих действий. И всё же приходилось терпеть и ждать окончания рабочего дня, чтобы убедиться в отсутствии опасности, угрожающей математику, либо дождаться какой-то неадекватной реакции окружающей среды.
Под окружающей средой Виктор понимал не обыденный и примелькавшийся городской ландшафт, а скрытые от внимания детали иного рельефа – не бросающегося в глаза, но от этого не менее опасные, чем движущийся с большой скоростью автомобиль.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
