шипит мне:
– Еще одна тройка, и я погиб.
Я смеюсь. Это неправда. Конечно, его мама всегда отслеживает оценки, но ругает его больше для тонуса. Она Тоху очень любит, тут не нужно быть провидцем, чтобы это заметить.
После уроков парни идут в магазин за алкоголем, и я тащусь за ними. Просто за компанию. После паркинга у меня нет желания пить.
– Киса, точно не будешь? – уточняет Тим, отхлебывая из яркой банки.
Я мотаю головой.
– Не приставай, – говорит Кирилл, а потом наклоняется ко мне: – Разноглазка, ты же понимаешь, что в любом деле главное – это чувство меры?
Я киваю:
– Да, но ко мне оно пока не пришло.
– Ничего. Если ты выпьешь на нашей свадьбе пару бокалов шампанского, никто тебя не накажет, – бесстрастно говорит он, забирая у Буса банку.
Я округляю глаза, потом хмурюсь и толкаю его в бок, когда понимаю, что он специально меня дразнит. Или нет?
– Кир!
– Что?
– Ничего, – я быстро беру себя в руки и прищуриваюсь. – Надеюсь, на нашей свадьбе не будет этой дряни в банках.
Он смеется и притягивает меня к себе. Так мне нравится. Как будто все идеально. Бывает ли так? Теперь кажется, что да.
Мы стоим у ближайшего магазина, пока парни выпивают. Я не устаю себя спрашивать – почему меня это не беспокоит? Разве я не должна теперь реагировать на то, что близкие употребляют алкоголь? И я по привычке все равно, конечно, ловлю их реакции. Интуитивно отслеживаю, не напиваются ли слишком сильно. Черты лица, запах, речь – все это под контролем. Но вместе с тем я знаю, что они больше этим играются. Для них это не зависимость, просто развлечение, пробник взрослой жизни. А самое главное – я знаю, если бы попросила их, они бы и капли в рот не взяли. Но мне это не нужно.
Наконец мы возвращаемся в школу. В дверях я улавливаю характерный запах школьной тусовки – мороз, агрессивный мужской парфюм, мятная жвачка и алкоголь. Ох уж эти старшеклассники. Кто-то должен им рассказать, что мята не скрывает запах перегара. Своих я уже на этот счет просветила.
На входе стоят Робертовна и Косатон. Окидывают нас оценивающим взглядом.
– Приветики! – щебечу я, отвлекая внимание. – Как дела? Тусовка уже началась?
– Началась, – хмыкает физрук. – Вас досматривать?
– Нет, Константин Антонович, – с кристально честным взглядом отвечает Малой. – У нас с собой только желание веселиться.
Я прыскаю и закрываю рот рукой. Наш физрук закатывает глаза:
– Ну тогда идите, веселушки.
Мы скидываем куртки в гардеробе, но, конечно, не переобуваемся. Идем в актовый зал.
Колонки мучают Miyagi и «Эндшпиль», по полу мечутся разноцветные огни, кто-то уже танцует, но большинство школьников с независимым видом жмутся к стенам. Да, ребята, очень верится, что вам все это мероприятие на фиг не упало.
Но мы тоже пристраиваемся у стены. Конечно, мои друзья не из тех, кто обожает танцевать. Но когда звучит трек, который мне нравится, я отхожу от них, двигаясь спиной назад.
– О-о-о, Мальвина идет на танцпол, вызывайте пожарников!
– Ты дебил? Себе скорую лучше вызови.
– А Кир ревнует, – голосит Бус, – никак не привыкнет, что это не только его киса!
Пацаны затевают какую-то несерьезную возню, а я тем временем просто танцую. Прикрываю глаза и двигаюсь. Вряд ли у меня получается гениально, ведь я раньше никогда не была на дискотеке. Многие простые вещи сейчас случаются со мной в первый раз. Я ловлю какое-то особенное настроение, и мне становится плевать на то, что обо мне подумают. Это причудливое ощущение преследует меня последние пару недель. Невероятно. Я могу ничего из себя не строить. Открываю глаза и ловлю разгоряченный взгляд Разгильдеева на себе. Улыбаюсь. Маню его пальцем. И, как ни странно, он подчиняется. Подходит ко мне так близко, что я чувствую крепкие мышцы его пресса. Скольжу по ним руками, пока он обнимает меня за талию.
Быструю песню сменяет лиричная. Я смотрю на Кирилла с немым вопросом. Почему-то не уверена в том, что он меня пригласит. Мне хочется это услышать. Он понимает. Наклоняется и шепчет на ухо:
– Потанцуешь со мной?
Как будто мы только что не танцевали. Но это именно то, что мне нужно. Так что я киваю, обнимаю его за шею. Он притягивает меня ближе, между нами не остается и миллиметра. Я поворачиваю голову и щекой прижимаюсь к его груди. Хорошо быть маленькой, беззащитной. Даже зависимой от него быть – тоже хорошо. Парень обнимает меня так, как будто я хрустальная. Сжимает крепко, но осторожно. Поднимаю голову и тянусь губами к его уху. Он понимает и склоняется мне навстречу.
– Я тебя очень люблю, – шепчу я.
– А я тебя люблю. Очень.
Я улыбаюсь и целую его в шею. Он вздрагивает, передавая это ощущение мне. Льну еще ближе.
А потом выглядываю из-за его плеча и выразительно смотрю на Белого. Он закатывает глаза. Я нацеливаю на него пальцы, сложенные пистолетом. Тогда он отмахивается и смотрит в зал. Ищет взглядом Рину. И идет к ней. Отлично. Перевожу взгляд на Малого. Он испуганно округляет глаза. Дурак. Смеюсь и киваю – пусть знает, что от меня ничего не утаить.
– Что ты там делаешь? – спрашивает Кир, оборачиваясь.
– Устраиваю личную жизнь наших друзей.
– Базара ноль. Продолжай.
Я снова ловлю взгляд Тохи и губами отчетливо произношу – «иди». Он кривится. И тогда я перекрикиваю музыку:
– Малой!
Он трясет головой и прикладывает палец к губам. Ну конечно, как будто меня можно заставить замолчать. Но наконец отлипает от стены и идет приглашать Лиду.
– Ну ты и сводница, – тихо говорит Разгильдеев.
– Я просто забочусь о вас, – смеюсь.
И концентрируюсь на своих ощущениях. Это мой первый в жизни медленный танец. И сразу – идеальный. Наверное, я это заслужила. Так ведь?
После мы идем на улицу. Бус хочет покурить, а остальные, видимо, просто сбегают от своих эмоций и от девушек, которые их вызывают. Я не спорю, тащусь за ними. Неодобрительно смотрю, как Кир за компанию стреляет сигарету у охранника, но молчу. У меня есть ощущение, что для него это какой-то особенный ритуал. А когда я смеюсь над очередной шуткой Тима, вдруг выцепляю взглядом из темноты знакомую фигуру. Каменею, почти перестаю дышать. Всматриваюсь. Да, я не ошиблась.
Глава 47
Спускаюсь по лестнице и спрашиваю, будто мне нужно подтверждение:
– Мама?
– Привет, Милаша, – говорит она.
Слышу, как парни сзади замолкают и подтягиваются ко мне. Ждут.
– Ты что-то
