страны, посетив первопрестольную сразу после двадцать седьмого съезда КПСС.
Глава 26
— Послушай, Евгений Викторович, — начал Андропов. — твоё желание развивать малую Родину — понятно. Но ты подумай и о большой Родине.
— А я не думаю? — приподнял я брови, округлив глаза.
Андропов улыбнулся и покрутил головой.
— Ловок ты ловить на слове! Но не перебивай. Кхм-кхм… А наши секреты? Там база ТОФ. Кабели правительственной связи, корабли, ракеты, нацеленные на Аляску, средства ПВО… А ты предлагаешь открыть границу. Да мы и сейчас китайцев вылавливаем пачками, а ты предлагаешь им земли отдать в аренду.
— Ну, во-первых, земли в аренду — это Уссурийск и далее. Во-вторых, Китай никогда не нападёт первым. Он будет принимать угрожающие позы, но войной на Россию не полезет.
— Кхм! Ты, Евгений Викторович, уже в который раз называешь СССР — Россией. Мы с тобой, вроде бы уже договорились, что мы развалить СССР никому не позволим. И, ты же знаешь, мы провели превентивные мероприятия по исключению негативных факторов твоей истории из нашей истории.
Он, как сказал: «Твоей истории», так по мне дрожь пробежала.
— Неужели — всё-таки догадывается? — мелькнула мысль.
— На место одним факторам появляются другие. Главное в этом процессе — люди, а имя им «Легион». Ослеплены многие идеей «смешанного социализма». Искушение жить намного лучше других, вознестись над толпой — сильнейше и сладчайшее чувство.
— Это ты сейчас о себе? — усмехнулся Андропов.
Я вздохнул.
— К счастью, — нет. Это, как алкоголь… Одного возбуждает, другого вгоняет в депрессию, а третий сидит, как дурак, и даже не пьянеет.
Я бы хотел сказать, но никогда, наверное, не скажу, что имел в своей жизни так много, что не каждому было дано. У меня была семья, дом, любимое дело, великолепные «хобби». Моя жизнь была насыщена и богата красками, которыми я здесь так толком и не занимался. Ими надо жить, как книгами, которые пишешь, а мне приходилось жить проблемами малой и большой Родинами, а, по сути, — одной Родиной.
— У тебя сейчас было такое лицо, словно ты потерял близкого тебе человека, — сказал, покачав головой Андропов. — Странный ты человек Семёнов. Может ты инопланетянин, вселившийся в тело нашего гражданина? Кхе-кхе…
Это прозвучало неожиданно и я удивился.
— Хм! Интересная мысль! — сказал я. — Почему бы и нет? Я же точно не совсем человек. Хотя имеющимися приборами ничего выявить не удалось.
— Я читал заключение наших специалистов, анализировавших ваши с Сомерсетом, исследования твоего организма. Жаль, что ты не хочешь отдаться нашим учёным.
Хотелось мне сказать, что отдаваться — не моя привычка, но не захотел хамить генеральному секретарю.
— Не к чему меня и мои особенные качества засвечивать перед вашими учёными. Они же все поголовно диссиденты. Меня или украдут, или уничтожат. Мы обсуждали уже с вами все за и против. Да, информация о будущем в моей голове откуда-то появляется. Но ведь теперь появляется и информация об изменённом будущем. Значит, никто во мне из будущего не поселился, а просто существует некий канал, связывающий мой мозг с чем-то, что находится в две тысячи двадцатом году. С каким-то дата-центром. Ха-ха… С компьютером, что-ли? Но я не робот, ха-ха… От роботов дети не появляются.
Я не стал говорить Андропову, что временной диапазон информации о будущем сдвинулся на те десять лет, что я провёл в этом мире. То есть я теперь получал сведения и из двадцать девятого года. И они мне, честно говоря, не очень нравились. Но я об этом никому не говорил. Почему? Да потому, что там шла война. А от СССР всё равно откололись прибалтийские республики и Закавказье, где и полыхало. Там шла война Азербайджана с Арменией за Нагорный Карабах. Но тут я об этом молчал. Эхе-хе…
— И Китай, ты говоришь, сделал вид, что рассорился с нами, для того, чтобы сделать вид, что дружит с Западом и получить от них технологии?
— Да. Именно так. И они сейчас к нам не пойдут, но запомнят, что мы им предложили и воспользуются нашим приглашением году в девяностом. Теперь же, после того, как китайцы откажутся, можно будет позвать корейцев. Я готов создать с ними совместные предприятия по выращиванию овощей, свиней и птицы. И это надо сделать до того, как свинину будут выращивать в Китае и везти к нам контрабандой. Если сейчас начнём, то может быть лет через пять, обеспечим Приморье мясом.
— Но ведь есть в Приморье и свинофермы, и птицефабрики, — удивился Андропов.
— Вы видели что это за птицефабрики и свинофермы? Позапрошлый век. Вонь стоит такая, что глаза режет. Особенно вокруг птичников. Они так и не наладили утилизацию говна, а это, то ещё химическое оружие. Хе-хе…
— Но зачем тебе открытый Владивосток? Северные корейцы на тебя работают и пусть работают.
— Говорил уже, — вздохнул я, — что Китай, какой он станет через пятьдесят лет, не нужен западу также, как и сильная Россия… Млять! Да, что это со мой⁈ СССР, конечно! И это всё нужно, чтобы Китай встал вместе с СССР против англосаксов, когда те станут вводить против нас санкции. Рынки сбыта, мать их! Через лет десять Союз будет производить те же самые товары, что и на Западе. Технологии и патенты я постепенно скупаю. Но не надо забывать и свои. Наш хлеб, печенье, варенье, и даже солёные огурцы и капуста, могут конкурировать с западными аналогами, но их туда никто не пустит. Ха-ха… Совбодный рынок, млять! А вот в Китай — запросто. Главное — увеличить производство и разрешить свободное посещение. Можно уже сейчас начать с Хабаровского края, сделав там удобные пограничные переходы и мост через Амур.
— Ни хрена себе! Мост через Амур! Легко сказать!
— Пригласите французов и они построят. Хотите, я приглашу? Не надо стесняться своих слабостей, Юрий Владимирович. Извините за нравоучение. Сильному в большом не страшно признаться, что он слаб в малом. Заодно и научимся. А как иначе учиться? А ведь нам ещё мост через бухту Золотой Рог строить и на Русский остров.
Андропов поморщился.
— Снова ты о своих мостах. Это — утопия. По крайней мере — через пролив Босфор. Меня консультировали ваши мостовики.
— Ни какая не утопия. Мосты будут построены. И причём, нашими момтовиками, но не приморскими. Опасаетесь наших? Есть
