же время. Но и ложился всегда не позже одиннадцати. Соображая, почему в этот раз сон не освежил, а вроде даже утомил, с ненавистью посмотрел на Маслова. Тот безмятежно спал. У, гад! Косихин тихо, чтоб не разбудить, начал одеваться. Натянул тренировочный, осторожно ступая по ковровой дорожке, прошел к двери. Поспи, поспи…
Утро было великолепное — прохладное, ясное, чуть сыроватое. Солнце только-только поднималось, неуверенно розовело небо на востоке. И вовсю гомонили птицы.
На улице, у входа, уже стоял Кутузов, возле четверо ребят. Все в голубых олимпийках, подвижные, нетерпеливо ждущие, когда тренер позволит начать зарядку.
— А где Леша? — спросил Кутузов.
— Спит еще, — сказал Косихин.
— То есть как это спит?
Косихин замялся.
Кутузов, не мигая, смотрел на него серым холодным глазом. Изучал. Косихин покраснел. Кутузов вздохнул и отвернулся.
Все еще чувствуя на себе этот взгляд — будто в самую душу вошел, — Косихин помчался в номер.
— Эй ты, барон, вставай! Ждут тебя все уже полчаса!
Маслов сладко потянулся.
— Такой сон снился…
— Где ты вчера был? — не утерпев, спросил Косихин.
— Ты спроси, где я не был. Даже дистанцию, которую нам пройти предстоит, ей показывал. Правда, в темноте ничего не видно.
Ребята уже начали зарядку. Стояли перед Кутузовым, повторяли за ним упражнения. Косихин к ним присоединился. Когда заканчивали приседания, вышел Маслов. Никто ему слова не сказал. Настрой к нему, чувствовалось, недобрый.
После пробежки — пять раз вокруг корпуса — Кутузов Маслова задержал. Косихин из холла сквозь стекло наблюдал. То-то, в другой раз неповадно будет гулять по ночам.
Сразу после завтрака отправились на тренировку.
Три яхты уже маневрировали на гладкой, темной воде.
Пока шли по бону, только успевали пожимать руки. Знакомые все лица. Для Косихина это третья регата, а для Иванова и Буравкина, наверно, двадцатая. Маслов тоже кивал, улыбался, а никого не знал.
Их яхты стояли рядом с ленинградскими. Пока возились со снаряжением, одна ленинградская яхта отвалила, вторая вышла в залив одновременно с яхтой Косихина и Маслова. Большаков и Зорин специально подгадывали, хотели до регаты силами помериться. Что ж, они этот вызов приняли.
Ветер то и дело закисал, лавироваться было очень тяжело.
— Может, рискнем, уйдем в сторону? — спросил Косихин.
Маслов кивнул.
И черт их дернул испытывать судьбу. Понадеялись: вдруг повезет, вдруг заполучат выгодный заход ветра…
А ленинградцы помаленьку продвигались вперед, разрыв увеличивался. Когда Косихин с Масловым отчаялись ждать и взялись за ум, те уже имели приличную фору.
И снова, вместо того чтобы спокойно выбрать верное направление, засуетились — быстрей, быстрей, но на коротких галсах скорости не наберешь. Чем настойчивее они яхту подгоняли, тем упрямей она тормозила движение. Уже и Валович с Цегельником, которые вышли позже них, обогнули последний знак, а они все вымучивали по сантиметру.
На берегу неподвижной группкой ждали Кутузов и ребята. Издали казалось: Билли Бонс с черной повязкой и его пиратская команда.
После ужина Кутузов попросил их заглянуть к нему в номер.
Сели на краешек застеленной желтым одеялом постели. Он не сразу заговорил. Под подбородком желчные складки. И нос с горбинкой стал острей, злей.
— Вы зачем сюда приехали? Загорать? Два здоровых лба, а все дюймовочек из себя строите. Нашли время. Я вам сразу говорю, милые мои: если завтра на тренировке ленинградцев не сделаете, на регату и выходить незачем. Можете паруса себе навесить и лететь отсюда подальше…
Они вышли от тренера очень сосредоточенные, собранные, готовые прямо сейчас, немедленно начать борьбу за победу.
Спустились к завтраку. В ресторане одна за столиком сидела Катя.
— Мальчики, садитесь ко мне!
— Извините, — ответил за двоих Косихин. — Мы с ребятами.
Катя протяжно посмотрела на Маслова.
— А чего? — сказал Маслов. — Какая разница, за каким столом.
Когда Косихин с ребятами, позавтракав, выходили из зала, Маслов все еще сидел с Катей. Она что-то горячо говорила, он внимательно ее слушал.
Поднялись в комнаты, захватили спортивные сумки и спустились вниз. Ждали Маслова.
— Черт его дери! — наконец не выдержал Кутузов. — Коля, сходи, приведи его в чувство.
Косихин заглянул в ресторан. Маслова там не было.
Подождали еще несколько минут.
— Мне кажется, Лев Александрович, — сказал Косихин, — пора собраться и обсудить такое безобразное поведение.
— Коля! — остановил его тренер. Не хотел нервировать ребят перед гонкой. Но Косихина прорвало:
— Все ему позволено! Скоро на голову сядет!
…У входа в эллинги их ждал Маслов. Ребята прошли мимо. Косихин замедлил шаги.
— Почему заставляешь команду ждать? — чувствовалось, спокойствие дается Кутузову с трудом.
— Извините, — сказал Маслов.
— Нет, ты объясни. Ты что, не уважаешь коллектив?
Дальше Косихину задерживаться было неловко, он прошел вперед, но начало ему понравилось. У бона его нагнал Маслов.
— Кутузов на меня набросился, — видимо, ожидая сочувствия, заговорил он. — А знаешь, почему так получилось? Катя просила ей чемоданы вынести. Тяжелые. Они уезжают сегодня. А когда я ей помог, смотрю, вас уже нет. Я в такси — и сюда.
Маслов взглянул на Косихина. Тот знал, что лицо у него в этот момент злое, но менять выражения специально не стал. И Маслов понял, замкнулся, больше не проронил ни слова.
Опять был штиль, светило солнце, но по воде проходила короткая крутая зыбь — предшественница ветреной погоды. Ленинградцы сидели в снаряженной яхте, конечно, поджидали их, но делали вид, что отлаживают руль. Подождите, подождите, голубчики — они приготовили яхту, отдали носовой. Ленинградцы отвалили тотчас вслед.
Рядом лавировали еще несколько яхт, но они следили только за ленинградцами. Маслов старательно работал на шкотах. Задул ветер, ленинградцы замешкались с выбором галса, и Косихин с Масловым сразу их опередили. И дальше все у них получалось лучше, но не было спаянности, лишь ее видимость, будто каждый участвовал в гонке сам по себе.
Они достигли последнего знака и сбавили скорость. Это была победа, но безрадостная. Напрасно Косихин убеждал себя, что выигрыш очень важен, что завтра, на регате, они покажут и не такой класс. Впервые после победы он испытывал разочарование.
Ветерок охлаждал разгоряченное тело. В маленьких волнах словно переливались слитки серебра. Только там, где лежала тень от яхты, вода была спокойной и мрачноватой. Вдалеке, похожие на огромных водомеров, скользили скифы.
Косихин с завистью смотрел на противоположный берег. На желтом песке мельтешили человеческие фигурки — играли в волейбол, выходили из воды, входили в воду, лежащие переворачивались с боку на бок. Даже издали было видно — тела у людей бледные, незагорелые. Еще не успели в этом году как следует погреться на солнце.
— Может, пристанем на полчасика? — сказал Маслов. — Искупаться охота.
— Кутузов нас ждет, — упрямо ответил Косихин. Он избегал встречаться с
