Книга Данте - Сэди Кинкейд

— Да.

— Тогда пошли, — я выхожу за дверь, мои пальцы переплетаются с ее, когда она следует за мной. Ее рука дрожит в моей, и я сжимаю ее крепче.

Звук раздражающего смеха Элмо эхом разносится по коридору, когда мы приближаемся к кабинету, и она запинается:

— Данте, я н — не могу, — заикается она.

Я прижимаю ее к стене, одна рука у нее на затылке, а другая все еще удерживает ее.

— Дыши, — приказываю я.

Она втягивает воздух и смотрит мне в глаза.

— Кто из них вырезал это слово на твоей коже? — я рычу.

— Не он, — шепчет она. — Не тот, у кого безумный смех.

— Но он и тебе причинил боль?

Она прикусывает губу и кивает.

— Пойдем, — я тащу ее за собой и быстро иду по коридору, потому что, если я не прикоснусь к этим маленьким подонкам, я, блядь, взорвусь.

Когда мы подходим к двери и она слышит их голоса, она сжимает мои пальцы, но затем высвобождает свою руку из моей. Она собирается сбежать. И я не могу сказать, что виню ее после того, что с ней сделали эти животные. Но она не убегает. Она входит в комнату совершенно самостоятельно. Мой гребаный тигр. Я захожу за ней, закрывая дверь.

— А, ты вернулся, — говорит Лоренцо, его глаза сузились, когда он пытается оценить ситуацию.

— Да. Я отправился на поиски Кэт, чтобы представить ее нашим коллегам. Вы знакомы с моей невестой и матерью моего ребенка?

Элмо и Тони поворачиваются на своих местах, улыбаясь, когда смотрят на меня, а затем на нее.

— Рад познакомиться с вами, мэм, — говорит Элмо.

Злобные ублюдки даже не узнают ее.

— Вообще — то, я думаю, мы встречались раньше, — говорит Кэт. Ее голос слегка дрожит, но я никогда так чертовски не гордился ею.

Теперь… они узнают ее. Рот Тони приоткрывается, а глаза Элмо расширяются до размеров обеденных тарелок. Я обнимаю ее за талию и притягиваю к себе. Даю им понять, что она моя. Даю им понять, что они никогда не увидят свет другого дня.

— Это так? — спрашивает Лоренцо, наклоняясь вперед на своем стуле, его руки сложены домиком под подбородком.

— Да, — отвечает Кэт, глядя на два бесполезных мешка дерьма, сидящих напротив нее. Теперь они дрожат от страха. — Это были своего рода незабываемые несколько дней для меня. Я удивлена, что вы не помните.

— М — мы… — Элмо заикается.

— Ты знаешь мою новую невестку? — спрашивает Лоренцо, нахмурившись.

— Это было д — до…

— Мы понятия не имели, кто она такая… кем она могла бы стать, — прерывает Тони лепет Элмо, пока его глаза обшаривают комнату в поисках оружия или чего — нибудь, чем можно было бы защититься.

Он не найдет ни того, ни другого. Он мог бы держать в руках полуавтоматический пистолет, и у него все равно не было бы надежды в аду. Ничто не защитит его от мести, которую я собираюсь осуществить.

— Ты не знал, кем я буду? — кричит она, подходя к столу и кладя ладони плашмя на массив красного дерева. Ее ноги дрожат, а голос срывается, но она продолжает. — Не должно иметь значения, что я собираюсь стать женой Данте Моретти. Не должно иметь значения, ничего ли я для него значу или все. У тебя нет права поступать так с кем бы то ни было. Каждая женщина — чья — то дочь, чья — то будущая партнерша или жена, чья — то мать, сестра или лучший друг. Кем ты себя возомнил, что можешь просто взять кого — то и сделать…? — дыхание перехватывает у нее в горле, когда она произносит эти последние слова.

— Какого хрена вы двое натворили? — рявкает Лоренцо.

— Это было просто немного весело, — говорит Тони, его глаза широко раскрыты и умоляют, когда он поворачивается к Кэт, пытаясь воззвать к ее милой натуре в качестве последней отчаянной попытки спасти свою шкуру. — Верно?

Меня переполняет гордость, когда она перегибается через стол и дает ему пощечину с такой силой, что его голова откидывается назад:

— Забавно! Ты похитил меня. Ты изнасиловал меня. Ты мучил меня два дня. Ты думаешь, хоть одна секунда этого была чем угодно, только не адом для меня? — визжит она.

— Дыши, моя маленькая дикая кошечка, — шепчу я ей на ухо, обнимая ее и притягивая к себе. Она вздрагивает, прижимаясь ко мне. — Теперь я позабочусь о них для тебя.

— Они смеялись надо мной, — говорит она. — Они смеялись, когда я сопротивлялась.

— Будь уверена, они никогда не познают ни минуты радости до конца своих очень коротких и очень несчастных жизней, Катерина, — рычит Лоренцо, глядя на мужчин в нашем офисе с такой свирепостью, что я удивляюсь, как они не увядают под одним его взглядом.

Глава 39

Данте

После того, как я отвел Кэт в "логово", чтобы побыть с Джоуи и Аней, я позвонил Максимо и рассказал ему о плане борьбы с Тони и Элмо. Затем мы с Лоренцо сопроводили двух больных ублюдков в комнату в подвале. Она бетонная, звуконепроницаемая и идеально подходит для таких случаев. В комнате пусто, но нам ничего не понадобится, кроме наркотиков, ножа и большой стеклянной бутылки воды, которую Максимо только что принес с собой.

Тони и Элмо стоят на коленях на холодном полу, дрожа от страха, но зная, что лучше не молить о пощаде. Все, на что они могут надеяться, — это быстрая и относительно безболезненная смерть, которой не случится.

— Ты уверен, что не хочешь, чтобы я разобрался с этим, Ди? Ты можешь пойти побыть с Кэт, — говорит Максимо.

Я качаю головой:

— Мне нужно услышать, как они страдают так же, как она.

— Хорошо, компаньон, — отвечает он, снимая пиджак и вешая его на крючок с обратной стороны двери. Элмо и Тони при виде этого снова опускаются на колени. Репутация Максимо как сумасшедшего психопата, которому нравится выколачивать глазные яблоки и сдирать кожу с людей, пока они еще живы, хорошо известна и полностью заслужена. Но он не собирается их трогать. Во всяком случае, пока нет. Большую часть ущерба они нанесут сами.

Он