Глава 1
— Что-то ты сегодня беспокойный.
Я вышел на улицу, надеясь устроиться под фиговым деревом, но не находил себе покоя. На месте мне не сиделось, и я расхаживал по двору, разминая онемелые конечности.
У старика Доброго таких проблем не было.
— Шел бы ты куда-нибудь разминаться в другое место, — разнылся он. — Или уж поменял бы направление, что ли! У меня от тебя голова кругом идет!
Я развернулся и зашагал в обратную сторону. Краем глаза я заметил, как слуга Верный бежит к воротам.
— А выпить не хочешь?
Своему отказу я и сам удивился.
— Мне надо пораскинуть мозгами.
— Ну ладно, не хочешь, как хочешь.
Я соображал, как поступить. Я говорил Лилии, что мне придется уйти отсюда. Но куда? Может, податься в другие страны, далеко-далеко на восток? Пожить, например, среди племени майя? Я бы выучил их варварский язык, срубил бы себе домишко где-нибудь в непроходимых лесах, ловил бы в море рыбу да собирал бы всякие странные предметы, выброшенные на сушу, — вроде того сундука с одеждой, который показывал мне брат.
«Брось эту затею, Яот! — сказал я себе. — Для этого ты слишком стар».
А между тем Верный вернулся с каким-то человеком, которого я не успел разглядеть, так как они оба быстро прошмыгнули в дом.
Я снова вернулся мыслями к тому, о чем мы с Лилией беседовали накануне. Я попробовал представить себе Тельпочтли, но после стольких лет в голове возникал только образ жреца, истощенного, как и все мы тогда, бесконечными постами, вымазанного сажей и перепачканного жертвенной кровью. И та девушка, юная жрица любви, вспоминалась мне не более отчетливо — тугие косы, отброшенные за плечи, да выкрашенные красной кошенилью зубы…
Таких девушек на рынке можно было найти сотни и даже тысячи. И почему я упрямо встречался только с Маисовым Цветом?
— Вид у тебя такой, будто ты с бабой не поладил, — иронично заметил старик Добрый.
— Может, оно и так.
Он усмехнулся:
— Неужто с моей дочкой? Ну-ну, желаю удачи! Такие вещи мужику нужны. А я-то думал, куда это она шастает по ночам?!
— Ничего подобного, все вовсе не так, — поспешил сообщить я. — Она лишь считает меня обузой. Опасной обузой. — Голова у меня в том месте, где она дергала за волосы, до сих пор болела.
Старик издал насмешливый стон.
— Надеюсь, ты не повторил ей того, что я говорил тебе о Сияющем Свете?
— Пришлось повторить, — признался я с беспомощным видом. — Я же должен выяснить, что на уме у Туманного! Не забывай: он дважды пытался похитить меня!
Старик что-то буркнул, не отрывая ото рта бутыли. Кажется, он назвал меня дураком.
Противный, хриплый голос Верного вывел меня из задумчивости:
— Яот! Иди сюда!
Слуга стоял на пороге моей комнаты, у него за спиной маячил пришедший с ним незнакомец.
— Чего тебе? — В душе возникло дурное предчувствие. Я все гадал, кто бы мог быть этим человеком.
— Пора принять лекарство!
— Какое еще лекарство?
Верный посторонился, приглашая меня вовнутрь и загораживая собою находящегося в комнате незнакомца.
— Откуда мне знать, какое лекарство? — огрызнулся он. — Разве я лекарь? Вот этот человек уверяет, что его прислала моя хозяйка, поэтому делай как велено.
Старик Добрый насмешливо крякнул.
— Тогда тебе лучше пойти, сынок. Уж коли моя дочка чего вбила себе в голову, то спорить бесполезно!
— Но мне не нужны никакие лекарства! — возразил я, направляясь все же к двери. — И Лилия ничего мне про это не говорила. — Сам я ее ни о чем не спрашивал, потому что она ушла еще до того, как я проснулся.
Она отправилась на встречу с Проворным и не скрывала этого.
А теперь вот сюда явился какой-то незнакомец, утверждающий, будто она прислала его ко мне с какими-то лекарствами, о которых я не просил.
Ледяной страх сковал мне сердце, буквально перевернул все внутренности, когда я понял, что все это не случайно.
Бежать было уже поздно. Встреча с врагом казалась неминуема.
А Верный продолжал понукать:
— Давай же, иди сюда, неблагодарный ты ублюдок! Одним богам только известно, сколько все это стоит! Ведь она уже трижды откачивала тебя за это время!
Старик снова рассмеялся.
Не обращая внимания на обоих, я зашел вовнутрь.
* * *
— Яот!
Словно острые когти заскребли у меня по хребту при звуках этого голоса. Он по-прежнему говорил как жрец. Видимо, это вошло у него в привычку.
Он сидел на корточках в углу. Я попятился, в душе жалея, что комната так мала. Меня интересовало, захватил ли он с собою свой нож. Шагнув со света в темноту, я еще не привык к ней и ничего не видел.
— Чего тебе надо?
До меня донесся коротенький гортанный смешок.
— Хочу предложить тебе одно лекарство.