Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
И вот до русских уже двадцать кабельтовых, пятнадцать. совершенно убийственные десять кабельтовых… И всё время сближения шесть броненосцев продолжали терзать и крушить уже совершенно потерявший ход японский крейсер сосредоточенным и становившимся при сближении всё более действенным огнём. Като приказал уже не доставлять ему доклады о состоянии "Кассуги". Он уже просто стоял на мостике и меланхолически ожидал снаряда, который оборвёт его земной путь…
На корабле просто не оставалось живого места, всё горело и взрывалось, очень быстро замолкла вся оставшаяся артиллерия, и только две чудом уцелевшие мелкие пушки носового каземата упрямо продолжали выпускать по "Победе" свои совершенно несерьёзные снаряды.
Вырвало сноп огня и дыма из правого кормового каземата – взорвался боезапас. Потом то же самое произошло под кормовой башней. "Кассуга" стал быстро заваливаться на правый борт и перевернулся…
"Ниссин" и "Кассуга". Они родились вместе… Почти в одно и то же время, в одном и том же месте. Вместе пришли на Дальний Восток. Воевали всё время рядом. И, по странной иронии судьбы, "умерли" то же в одной точке океана и в один и тот же час…
Броненосный крейсер "Кассуга"
На самом деле звали его Артурас Вилкас, но может литовское звучание имени резало слух писарю, который заносил юношу в списки новобранцев, а может и по обычным русским невнимательности и раздолбайству появился в списках личного состава флота российского Артур Вилкат. И ничего уже было не поделать: "Что написано пером…". Любви к России у молодого литовца это конечно не прибавило…
Да и в армию Артуру вообще очень не хотелось. А уж на флот – тем более. Но сына ковенского часовщика отправили служить именно на море. Не хочется, а куда денешься. И втянулся в службу матрос Вилкат, наводчик левого десятидюймового орудия носовой башни броненосца "Ослябя". Не так уж страшен чёрт, как его малюют… Служба и служба себе. В общем сыт хотя бы, что дома не всегда было гарантированно.
Особым рвением по службе Артур, конечно, не отличался, даже наоборот – Российская Империя была для него чуждой. Вспоминались рассказы деда о Великой Литве. Мечталось о её возрождении, но чего уж там… Нереально это было, да и флотский распорядок не оставлял нижним чинам много времени для раздумий.
Служилось себе из-под палки… Но сегодня…
Сегодня напротив был враг. Враг, который хотел тебя убить. И чтобы не дать ему возможности сделать это, следовало убить его первым.
На протяжении всего боя Вилкат очень тщательно наводил свою пушку, он казалось просто слился с прицелом в одно целое и составлял с орудием единый организм. Когда началось преследование подбитых японских кораблей в восточном направлении, левая десятидюймовая пушка башни вышла из строя, на ремонт требовалось не так много времени, но случилось это очень некстати, нужно было стрелять! Стрелять как можно чаще…
— Есть! Врезали! — восторженно завопил командир башни, мичман Бачманов. — Вилкат! Молодчина!! После боя – расцелую!!! И "Георгий" тебе обеспечен!
…Концевой крейсер японцев (это был как раз "Кассуга") окутался паром и резко сбросил ход. В бою как раз случилась заминка со стрельбой главным калибром и было очевидно, что именно снаряд с "Осляби" нашёл свою жертву. Теперь оставалось только добить…
А наводчик даже не отрывался от своей оптики, продолжал удерживать противника в прицеле и стрелять. Это уже была его личная война. Только одно пульсировало в мозгу: "Там враг! Его нужно уничтожить!"
Наверное именно в эти минуты Россия и стала для Артура Родиной: он сражался за неё и победил. Пусть это была и маленькая по масштабам сражения победа. Но это была его Победа!
И решилось всё в его судьбе не сейчас, сейчас хрустнула первая льдинка в его душе, он впервые стал ощущать себя… Нет, не русским, но солдатом Империи. Это потом уже будет и Знак отличия Военного Ордена, которым он будет заслуженно гордиться, потом он, задумавшись о будущем, останется на сверхсрочную, станет кондуктором, "шкурой" для простых матросов, которых будет "прессовать" до седьмого пота. Всё будет потом. А сейчас он просто попал своим снарядом. Очень удачно попал. И это решило почти всё в его дальнейшей жизни.
Глава 5
— Нет, не догнать нам "Якумо", Оскар Адольфович, — Добротворский опустил бинокль, — дистанция растёт.
"Олег" уже не обстреливался и Энквист с командиром крейсера вышли на мостик, который местами был уже серьёзно покорёжен взрывами. Оба моряка хищно смотрели в сторону хоть и сильно присевшего на корму, но сохранившего ход больше чем у русских, японского крейсера.
— Может хоть "Баяна" пошлём за ним? Этот-то наверняка нагонит. А там глядишь и ход собьёт. А тут и мы подтянуться сможем.
— Нет уж, Леонид Фёдорович. А если "Баяну" ход собьют, подтянется Камимура? Давайте уж лучше себя в порядок приводить и ждать приказов Зиновия Петровича. Прикажите кстати выяснить, что с "Авророй", а то на неё даже смотреть страшно.
— Горит, конечно. Здорово горит. Но ход держит и постреливает пока. Да вы лучше на "Жемчуг" посмотрите! Посмотрите, что творит этот авантюрист Левицкий!
"Жемчуг" был первым кораблём в этом сражении, который открыл огонь по противнику. И уничтожив вражеский вспомогательный крейсер, русский "скороход" не собирался отсиживаться в дальнейшем на вторых ролях: то к перестрелке с отрядом Тóго-младшего присоединялся, то в бой с кораблями Катаоки вступал, но влезать в разборки с броненосными крейсерами, конечно, не стремился. Слишком уж лёгким для этого он был корабликом. Но всё до поры до времени. Здорово погрузившийся кормой "Якумо", у которого практически не действовала артиллерия в сторону кормы, показался командиру "Жемчуга" жертвой вполне по зубам. Нет, он конечно не надеялся утопить бронированного гиганта своими лёгкими снарядами, а вот миной… Почему бы не попытаться?
Хотя было вполне реально догнать японский крейсер с кормы, где тот был практически "беззубым", но в этом случае минам пришлось бы на своих двадцати пяти узлах догонять цель, идущую на семнадцати – гарантированный неуспех. Поэтому Левицкий отдал приказ обогнать японца и атаковать его с носовых румбов. Обогнать удалось…
— Пал Палыч, а не зря ли мы это затеяли? — тревожно обратился к командиру крейсера старший офицер, лейтенант Вяземский. — Ведь если нас достанут восьмидюймовым снарядом, то можем если и не потонуть, но без хода остаться – запросто.
Левицкий, высокий худощавый брюнет, и сам нервничал. Но приказ свой не отменял:
— Уйдёт ведь! А ведь ему всего-ничего осталось. Нужно попытаться добить!
— Но зачем лезть с носовых румбов? С кормы он практически не стреляет.
— Что, изобразить минную атаку заранее зная, что она будет безуспешной? С кормы нашим минам его не догнать – запас хода у них кончится, прежде чем настигнут. Да и просто отшвырнёт их японец своей кильватерной струёй.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
