кроме нас двоих. И, если не хочешь новых проблем на фирме, заткнись и дай нам пройти.
Я резко тяну его за рукав, молясь, чтобы они не продолжали больше выяснения отношений.
С трудом сажусь на заднее сиденье. Сидеть рядом с Саймоном неприятно и мерзко. А так я хотя бы немного чувствую себя в безопасности и комфорте.
Минут десять мы едем в полном молчании, когда я решаю нарушить тишину.
— Что за цирк ты устроил?
— А что тебе не нравится?
— Я к тебе в жены не планирую, уволь. Мне такой женишок и подавно не нужен, — смотрю в окно на огни ночного города, а самой становится не по себе. Тревожное чувство поселилось в груди и не отпускает.
— Знаешь…, - продолжает он, — для моего бизнеса статус благополучного семьянина очень даже полезен. Таким охотнее доверяют свои деньги. А, как ты уже успела понять. Для меня это главная истина в жизни. Много денег не бывает.
— Ты, кажется, кое-что забыл. Я немножко в положении!
— О, нет, поверь, это большой и жирный плюс к нашей сделке.
— Но он не твой!!! — я уже не боясь кричала на него, не веря в правдивость его слов и намерений, — давай мы просто расстанемся на этом и все. Я забуду все, как страшный сон, если хочешь уеду и никому ничего не скажу.
— Дураком меня считаешь? Я так не протуплю. Будучи моей от тебя больше пользы.
Я начинаю закипать, фильтруя возникающие одну за одной мысли.
«Вот мы женимся… от меня отрекаются родители, брат, подруги…Рик… а он вообще меня ненавидит лютой ненавистью…мой ребенок растет в дали от родных и воспитывается чужим дядей, который когда-то уничтожил его мать морально и заставил быть с ним…»
Расклад так себе.
Я начинаю психовать и бить руками и ногами передние сиденья, мешая Саймону уверенно лавировать в потоке машин. Слезы неконтролируемо льются из глаз, застилая глаза.
— В общем так, дорогая, слушай меня внимательно, — Саймон резко съезжает на обочину и ставит машину на аварийку. Поворачивается ко мне, наставляя на меня пистолет.
Я подгибаю ноги, не ожидая такого выпада и жмусь к сиденью, что есть сил.
А Саймон тем временем опускает руку с оружием ниже, направляя его на живот. Инстинктивно прикрываю его руками и отворачиваюсь, зажмурившись. Если он выстрелит, то попадет куда угодно, но не в живот. Есть вероятность, что я смогу выжить, значит и малыш тоже.
— Мне надоела вся эта срань! — он кричит так, что я невольно содрогаюсь от его громкого баса, — Выбор за тобой, детка! Или ты сейчас закрываешь свой прелестный ротик, и мы молча едем домой и продолжаем жить, как ни в чем не бывало, либо я тебя лишу сначала жизни, а мы же знаем, что это не самое главное…, - он показывает пистолетом на живот, а я подбираюсь еще сильнее, обхватывая себя руками, — а затем, я прикончу твоего ненаглядного. Он мне уже порядком поднадоел со своей честностью. Бизнесмен хренов. Сам не ам, и другим не дам., - я попыталась дотянуться до сумочки, чтобы найти телефон, но он это заметил и откинул ее на переднее сиденье, продолжая как ни в чем не бывало свой монолог, — ну не хочешь ты вести теневую, пожалуйста, но какого хера ты лезешь в мои, блять, дела, спрашивается?
Он перевел дух и протер глаза свободной рукой.
Внезапно телефон ожил, и он поднял трубку.
— Надеюсь, это что-то важное. Я занят.
По мере того, как Саймон слушал своего собеседника, его ухмылка становилась все шире, превращаясь в звериный оскал.
Через минуту он отключился и с победным выражением лица посмотрел на меня.
— Ну вот и все, милая, теперь я единственный претендент на твое сердце! — он рассмеялся, а я, толком не понимая, что происходит, все — таки улучила момент, ухватила сумочку и одним рывком достала телефон.
Куча пропущенных, смс…
И одно. Последнее. От Ксю.
«Рик разбился».
Глава 39
Моника.
Саймон, увидев мое состояние, ничего не сказал и лишь завел машину.
Пока мы ехали, я безрезультатно пыталась дозвониться Ксю или Майклу. В трубке лишь длинные гудки. Гарри тоже не отвечал.
Нарастающее волнение то и дело подталкивало меня на необдуманные поступки, ни один из которых я не могла воплотить, опасаясь за жизнь ребенка.
В зеркало заднего вида затуманенным взглядом я видела, как Саймон ухмыляется и радуется произошедшему. Хотя я так и не поняла, что же на самом деле случилось.
Удивительно, что он не стал отнимать у меня телефон.
Из раза в раз пробую достучаться хоть до кого-либо, но все упорно игнорируют мои попытки.
Какое-то время спустя мы паркуемся во дворе дома, а меня трясет так, что я с трудом могу выбраться из машины, не то, что дойти до ступенек.
Эверсон обходит машину и открывает дверь, подавая мне руку. Сколько надменности во взгляде, чувства торжества…
А на меня накатывает тошнота. И вовсе не от моего положения.
Оттолкнула его и прошла вдоль по дорожке, с трудом перебирая ноги.
Каждый шаг давался с большим трудом, отрекошечивая прямо в сердце.
Не помню, как дошла до своей спальни. Так, как была, в одежде и обуви, упала на кровать, заливаясь слезами. Спустя какое-то время не заметила, как уснула с телефоном в руках, в тщетных попытках дозвониться.
* * *
Утро выдалось не самым лучшим. Как, собственно, и несколько предыдущих.
Тошнота начала отступать. А вот чувство тревоги и чего-то необъяснимого не дало мне окончательно насладиться солнечным днем.
Я вскочила с кровати, вспоминая события прошедшего дня и меня накрыла истерика. Меня сотрясало от рыданий, я что есть мочи лупила подушкой о стену, абсолютно не контролируя себя.
Внезапно дверь в комнату с грохотом распахнулась и в комнату кто-то вбежал. Я не успела сообразить, кто это был, потому что
