мира есть три основные реперные точки, связанные с человеческой природой. Великий Потоп. Пришествие. Страшный Суд. Две уже пройдены. Третья будет решающей.
— Что находится за Красной рекой?
Вран явно ждал именно этого вопроса:
— То, что вы ищите — это не место. Это состояние. Пока есть существа, находящиеся в этом состоянии — эта часть Аннуина будет существовать. Человек создан так, чтобы вмещать в себя все. Следовательно, в человеке всегда будет разлом, соединяющий его с… — Вран неприятно улыбнулся, — скажем так, тем, что происходит за Красной рекой. Это необходимая часть, обеспечивающая свободу воли. Вы не сможете это изменить.
— Я не собираюсь менять человеческую природу, — сказал Артур. — Я просто хочу сделать так, чтобы на мой народ не сыпались из воздуха голодные драконы, а из-под земли не лезли тролли и прочая дрянь. Человеку, которого едят, очень сложно реализовывать свободу воли, знаете ли. Поэтому я спрашиваю Авалон — возможно ли это?
— Да, — сказал Вран. — Но цена вам не понравится.
— С чем мы столкнемся? — спросила Нимуэ.
Строго говоря, это был уже лишний вопрос. Но его задала Нимуэ.
— Никто не знает, с чем столкнется, пока не перейдет Реку, — ответил Вран.
— Что видел ты? — спросила дану.
Вран посмотрел на дочь. Потом медленно повернулся к экранам. Под его дланью соткался терминал. Изображение конвульсивно дернулось — незримый дракон ударил хвостом, протестуя — и они увидели стремительно приближающийся город, огромный и величественный, так, как его видит с высоты птица. Дворцы и каналы, многоярусные сады, покрывающие уступы пирамид. Белые мраморные колонны, заполненные людьми площади. Флаеры, торопливо взлетающие с вершин зиккуратов. Огромная волна, вспухающая на горизонте.
Атлантида, понял Мирддин.
— «Богам проклятье! Голод злой и вечной жажды огнь слепой! Хотя бы на мгновенье пусть вас заглушит добычи вкус!» — медленно произнес Вран. Слова его звучали, как далекое рокотание грома.
Цитата из святого Руэлла прозвучала так, что по спине у Мирддина прошел холодок. Говорит Вран о себе или о том, что видит?
Вран смотрел на страну, лежащую внизу, щурясь и улыбаясь углом рта.
— Я не знала, что ты любил ее, — вдруг сказала Нимуэ.
Ее голос разбил наваждение. Вран отнял руку. Экран погас. Вран повернулся к дочери:
— Я создавал ее. Я любил ее, — подтвердил он. — Но она должна была быть уничтожена.
— Я не понимаю, — вдруг напряженным голосом спросил Артур.
Вран медленно повернул к нему голову:
— И не надо. Человеческие короли живут недолго. Вы можете вообще не столкнуться с необходимостью понимать такие вещи. Если не сунетесь за Реку. — Он поднял ладонь, предупреждая вопрос. — Я не знаю, с чем столкнетесь за Рекой именно вы. Но за Рекой каждый встречается с тем, что для него страшнее всего. Я знаю природу Истинных королей — и природу Единого. Вы не сможете представить цену, которую вам придется заплатить, пока вы с ней не столкнетесь. Мой вам совет — возвращайтесь обратно. Стройте дороги и заводы. Развивайте авиацию и прочие меры. Если дело только в прорывах, случающихся на Самайн… они могут быть перехвачены в Аннуине. Я могу это организовать.
Мирддин затаил дыхание. Вран — Вран! — предлагал помощь смертному — смертному!
Артур помедлил:
— Нет, — наконец, сказал он. — Это дело людей. Если у нас есть возможность решить этот вопрос навсегда и решить самим — мы должны воспользоваться ей сейчас. Я… ценю и уважаю совет Авалона, но тот, кто придет за мной… может решить по-другому, и это поставит Срединные земли под удар. Я не могу этим рисковать. Благодарю вас, но — нет. Мы должны полагаться на свои силы. Мы должны сами уметь защитить себя.
Вран, не мигая, смотрел на Артура. Артур не опускал взгляда. Стены не шевелились, но Мирддину мерещилось, как невидимый дракон сжимает и разжимает кольца, готовясь к броску. Облизывает незримым языком зубы. Скребет лапами. Уши заложило, как от резкого перепада давления.
За спиной Врана на экранах беззвучно рушилась, рушилась, рушилась вниз, в самое себя, огромная толща воды.
— Ты не спросила, зачем Атлантида была разрушена, — сказал, наконец, он, не глядя на Нимуэ. — Так вот. Атлантида была уничтожена ради права смертных так говорить с богами. Я не желаю вам удачи, Ваше Величество. Но когда вы добьетесь своего — и когда вы проклянете цену, которую вам придется заплатить — я желаю вам помнить, ради чего вы сделали этот выбор. Потому что это будет единственное утешение, которое у вас останется.
Вран кивнул, давая понять, что аудиенция окончена.
Артур коротко поклонился, развернулся на пятках и пошел к выходу. Мирддин и Нимуэ последовали за ним.
— Дочь, — сказал Вран.
Нимуэ обернулась в дверях.
— Я всегда найду тебя в Аннуине.
— Отец, — Нимуэ сжала губы. — В этом не будет необходимости.
Двери за ними захлопнулись. Артур хмурился, сжимая и разжимая руку на эфесе. Нимуэ обхватила себя за локти и смотрела в одну точку. Мирддин обнял ее за плечи и кивнул Артуру. Незримый дракон поигрывал вокруг кольцами. Мирддин понадеялся, что Вран не станет водить их кругами — с него бы сталось — но и лифт, и холл были на месте. Выбраться удалось без осложнений.
Мирддин запихнул всех во флаер и поднял машину в воздух. Нимуэ сидела с идеально прямой спиной, симметрично сложив руки на коленях, и, кажется, не моргала. На озеро, решил он.
— Погостишь у нас денек, — сказал он Артуру. — В Камелот я тебя завтра отведу.
— Хорошо, — Артур, не отрываясь, глядел, как проносится мимо темное, блестящее, как черный айсберг, тело Башни. — А что там было с Атлантидой? — рассеянно спросил он, было ясно, что думает он о чем-то другом.
— Провальная попытка симбиоза людей с духами, — сказал Мирддин, закладывая вираж. — Рабовладение, кастовый уклад на основе видового разделения. Теократический тоталитаризм. Олимпийский пантеон и все такое… Мы вам культуру, вы нам поклонение… теория «пастыря и стада»…
Артура отчетливо передернуло.
— В общем, — подытожил Мирддин, — Великий Потоп случился, когда в нем уже действительно назрела необходимость. Но кому-то пришлось его организовывать, — он поморщился, переключая скорость. — Работенка, полагаю, еще та. Ну и профессиональная деформация… соответствующая.
— Он говорил, что больше не хочет, — не глядя ни на кого, сказала Нимуэ. — Вран говорил, что будет оттягивать Армагеддон до последнего.
Артур и Мирддин переглянулись поверх ее головы. Артур осторожно тронул Нимуэ за локоть, привлекая внимание. Дану повернулась.
— Госпожа, — мягко произнес он. — Я не поблагодарил тебя. Надеюсь, это не слишком дорого тебе стоило.
— Вран всегда такой, — ровно сказала дану. — Я привыкла.
Мирддин поднял Нимуэ и вошел в воду. Тело, и так легкое, стало совсем невесомым. Поверхность озера приняла Нимуэ. Дану счастливо вздохнула, распрямляясь, становясь прозрачной, как лед в кипятке, сливаясь с водной толщей. Вот он еще чувствовал ее — а вот у него в руках уже ничего нет, только ее лицо выступает над водой, как маска, отлитая из стекла, и блаженная, успокоенная улыбка размыкает прозрачные губы. Она уходила, расточалась, меняя форму, в глубину, в высоту, вширь и ввысь. Ему хотелось наклониться и поцеловать ее, но он знал, что уже не дотянется.
Наверное, это было правильно. Но почему-то это было тяжело.
Прозрачная рука протянулась от поверхности, погладила его по щеке и рассыпалась брызгами.
Мирддин постоял еще немного, глядя в неподвижную глубину, и побрел к берегу.
Вечерний ветер пробрал его до костей. В ботинках хлюпало.
Он безуспешно попытался отжать рубашку прямо на себе, плюнул, беззвучно выругался и пошел к флаеру, где ждал Артур. Надо было куда-то его пристроить.
Мерлин посадил свою летающую штуку на землю, утащил куда-то дану, и вернулся обратно — мокрый, как мышь, но с выражением исполненного долга на физиономии. Потом привел его сюда, вытащил прямо из стенки какое-то гигантское количество еды и застыл, как соляной столп. Потом отмер, извинился и сгинул.
Артур съел бифштекс. Бифштекс был идеальный — именно такой, какой и должен быть — не слишком жесткий, не слишком мягкий, в меру зажаристый и правильного размера. Это настораживало. Особенно в сочетании с обстановкой — все было вроде бы обычное — ну, геометричненькое, как по линейке, со скругленными углами и без рисунка. Стул был идеально удобный. Артур едва подумал, что у дану, наверное, нет манеры складывать ноги на стол (у Мерлина точно), как обнаружил низкий столик, который буквально напрашивался. Артур был
