в его глазах хитрые огоньки, на губах порочную улыбку.
— Может, еще одного ребенка сделаем? Хочу видеть тебя беременной, — касается пальцами моих волос, пропускает прядь между ними. — Быть рядом, поддерживать.
Его голос превращается в хрип.
— Хм… А потом что?
— А потом я сделаю тебе предложение руки и сердца. И ты станешь моей женой…
— Действительно, — издаю тихий смешок. — Какие грандиозные планы. Но кто тебе сказал, что я снова буду рожать тебе детей? И кто сказал, что за тебя замуж выйду? Нет, милый, у меня таких намерений нет.
Глава 41
— Ну ма-а-ам… А как же я? — скрестив руки на груди, обиженно надувает губы Даша. — Папа приедет, а я еще не готова.
— Малыш, сейчас брату помогу, а потом тебя одену.
— Брат сам умеет!
— Ты тоже умеешь!
— Нет, это платье я не могу одеть сама!
— Так, хватит спорить, — говорю строгим тоном. — Успеем одеться. Папа не уедет, оставив тебя дома, Даша. Я ведь тоже еще не оделась. Он нас подождет.
— Хорошо, — плюхается на диван, вся такая же обиженная.
Сегодня малыши слишком нервные и нетерпеливые. Мы приехали из Москвы позавчера, а вчера мне позвонила Виктория Сергеевна и сообщила, что она готова встретиться со внуками. Попросила меня найти время для встречи и хотя бы что-то детям про нее рассказать, чтобы для них не оказалось неожиданностью ее появление. Я согласилась без раздумий. И вчера вечером, когда я укладывала детишек спать, решила открыть эту тему.
Мне было нелегко. Каждый раз, когда что-то говорила им, я машинально вспоминала прошлое, а потом старалась затолкнуть свои обиды как можно глубже. Ведь она больна. Ее желание увидеть детей я почему-то посчитала себя обязанной выполнить. Точнее, просто мое сердце не позволило ей отказать…
А дети удивились, узнав о наличии бабушки. Начали задавать мне всякие вопросы про нее, ответы на которые я сама толком не знала. Но главное я им рассказала сразу, — что бабуля больна и надо быть с ней аккуратным.
Одеваю дочку. Она крутится у зеркала, внимательно разглядывая себя. Плету две косички и только потом, когда Дашка, довольная собой, улыбается, я приступаю к себе.
Виктор приезжает в тот момент, когда я расчесываю волосы — последний штрих. Появляется он вовремя.
— Папа! — чуть ли не визжит Даша, бросаясь в объятия своего отца. А следом за ней бежит и Сашка.
Амиров смеется, обнимая их.
— Господи, дайте возможность хотя бы разуться.
— Оставь детей в покое, Маша, — фыркает бабушка. — Ты ко всему придираешься. Дети просто рады видеть своего отца.
— Они буквально вчера виделись! — ворчу недовольно. — Да и я всего лишь прошу, чтобы они позволили ему прийти в себя.
— Ну да, ага, а будь вы одни, так не говорила. Сама тоже бросилась бы к нему…
— Ба! — рычу предупреждающе.
— Что? Разве я не права? — играет бровями, улыбаясь хитро. — Я тебя очень хорошо знаю, Маша.
Я краснею, поймав на себе взгляд Виктора. В его глазах появляется азарт, на губах соблазнительная улыбка.
— Как вы себя чувствуете? — спрашивает Виктор у бабушки.
— Все хорошо, спасибо. Я тут в отпуск собираюсь с соседкой. Меня не будет пару недель. Надеюсь, без меня справитесь? Или мне отменить поездку?
— Зачем отменять? Я тебе пару лет говорю, что тебе нужно в отпуск! — заявляю твердо. — Так что, конечно, езжай. И ни о чем не думай.
— Надеюсь, когда вернусь, вы сообщите мне хорошую новость. Самую долгожданную, — бабушка смотрит на Виктора прищуренным взглядом. — Когда-то упустили, но в этот раз надеюсь не упустите свой шанс. Все, пойду-ка я вещи собирать.
Дети молча слушают нас, явно не понимая, о чем речь.
— Все будет, — обещает Виктор, на что я закатываю глаза. А бабушка одобрительно улыбается.
— Что будет? — бесхитростно интересуется Саша.
— Свадьба будет! — тут же восклицает бабуля. — Вы же хотите, чтобы мама с папой поженились?
— Да! — малыши отвечают одновременно. Радуются, перешептываются между собой.
А я лишь качаю головой, бросая на бабушку обиженный взгляд. Уж быстро она отвернулась от меня и встала в сторону Виктора. Постоянно поддерживает его, а у меня спросить забыла, хочу ли я вообще связывать нас узами брака.
Я, конечно, не против, но не так быстро. Надо же на его нервах поиграть. А главное, почувствовать, что он действительно так сильно хочет жениться.
Нет, я после двух проведенных вместе ночей никак не сомневаюсь в его чувствах и желаниях, но все же. Пусть докажет, как сильно любит меня и хочет стать моим мужем.
Боже, пару месяцев назад я даже не предполагала, что буду думать о замужестве. И не с кем-либо, а с Виктором, которого до сих пор, как оказалось, очень сильно люблю. С отцом моих детей, который когда-то готов был послать меня на аборт…
Усаживаем детей в машину. Амиров садится за руль, я же рядом. Выражение лица у него каменное, он не одобряет мое решение. Как он сказал вчера, его родители совершенно не заслужили такого обращения, уважения к ним. Да, он прав, но сейчас это последнее, о чем я хочу думать.
Оказываемся в ресторане. Тут уже были — VIP-комната и игровая для детей. Помещения разделяет стеклянная стена.
Заходим и сразу же замечаем Викторию Сергеевну. Она сидит, задумавшись о чем-то своем. На столе две коробочки — машинка и кукла-Барби Она поднимается и, глядя на Сашу и Дашу, улыбается. А они в свою очередь застывают, наверное, впервые в жизни теряются.
Мама Виктора, мне кажется, за эти два-три дня похудела еще сильнее. Вокруг глаз образовались темные круги. Поворачиваю голову и вижу, как Вик шумно сглатывает.
Наконец-то… Он понимает, что она на грани смерти. Понимает, почему я не смогла ей отказать.
— К бабушке не хотите? — тихо произношу.
Дети срываются с места, бегут к ней. Виктория Сергеевна крепко обнимает их, едва они оказываются в ее объятиях, плачет, целуя то Сашу, то Дашу. На мои глаза тоже слезы наворачиваются.
Не хотела бы я видеть ее в таком состоянии.
Такая отчаянная, на лице сожаление, раскаяние.
— Какие вы красивые, — вытерев влагу с лица, разглядывает своих внуков. — Сыночек точно в папу. А доченька больше в маму.
Я бы поспорила. Дети, можно сказать, совершенно на меня не похожи. Два мини-Виктора. Но то, что Саша точно его копия — тут соглашусь.
— Может, поздороваешься? Виктор, я не хочу, чтобы ты в будущем жалел. Всего некоторое время и потом ее не станет, ты же это отчетливо понимаешь? Она твоя мать.
— Не могу ее простить.
— Прощать
