своей жизни, во время той памятной встречи на Киевском вокзале в начале лета 1941 года.
– Здравствуй, отец! – сказал Георгий и прильнул к его груди.
– Здравствуй, мой мальчик, – ответил растроганный воин и дотронулся рукой до уже седовласого сына, словно еще не веря в реальность самой встречи.
– Ты меня позвал, и вот я здесь.
– Ведь ты был клоуном, почему же на тебе теперь монашеское облачение?
– Здесь нет никакого обмана, отец. Просто пришло то время, чтобы клоун стал монахом. И я тебе обязательно все расскажу. Кстати, матушка Марфа просила тебя поцеловать и сказать, что молится за тебя перед Всевышним…
– Спасибо! Она тебе сказала об иконе?
– Да! И я сумел выполнить твою просьбу и привез ее с собой.
Георгий достал свой саквояж и вынул из него бережно обернутую уже знакомую икону. Развернул и, поцеловав, передал отцу.
– Вот за это тебе огромное спасибо! – сказал старик и, приняв икону в руки, вначале приложился к образу Пресвятой Богородицы, изображенной на иконе, а уже затем стал ее внимательно разглядывать.
И пока отец с любовью осматривал икону, Георгий уже начал рассказывать обо всем, что с ним произошло после той встречи на вокзале. О Нелли и предательстве Ростислава, о встрече с крестной матушкой Марфой и об умирающем у него на руках игумене, о кладе, о цирке и о девочке по имени Зоя, о лагере, в котором просидел семь лет, и о встрече со Святейшим Патриархом…
Старик слушал исповедь сына и словно видел, будто непосредственно участвовал в каждом мгновении его непростой жизни.
– И кто же ты теперь? – спросил он сына.
– Монах, который приехал помочь тебе.
– А как же Нелли и ее сын – Максим?
– Максим в Париже. Он участвует в цирковой программе вместе со мной. Нелли, как я понимаю, где-то рядом…
– Так неизвестный мистер Икс, покоривший весь Париж, – это ты?
– Да, отец. Просто с цирковой труппой мне было легче попасть во Францию, а уже здесь я смог надеть рясу, чтобы встретиться с тобой.
– Кто тебя инструктировал в КГБ? Майор Гришин?
– Он уже генерал, отец.
– Они просили тебя взять у меня кассету?
Георгий промолчал.
– Представить себе не мог, что мой сын когда-нибудь станет монахом.
Он снова взял в руки икону Казанской Богородицы.
– Какое поразительное сходство… А ведь я только сегодня это понял.
– Это ты о чем, отец? – спросил Георгий отца.
– Это случилось в Марселе в конце 1942 года. Последовала серия новых провалов. В один из дней немцы обнаружили место нашего передатчика. Я уже сжигал документы, а радист Жан упаковывал аппаратуру, когда раздались сильные удары в дверь. В квартире был черный ход, и уже на лестнице мы с ним разминулись. Жан пошел через чердаки, а я должен был увести немцев идя через проходные дворы. Со всех сторон звучала их речь, и я понимал, что меня обложили, что это конец всей игре. И ты знаешь, вспомнил матушкино напутствие, сказанное мне еще в ранней юности: «Когда тебе будет трудно, сынок, достань иконку и помолись Богородице, Она тебе и поможет…» И я действительно впервые с той поры помолился, устремив свой взор к Творцу. В темноте узкой улочки вдруг вижу женщину, стоящую рядом. Она мне и говорит: «Заплутал, родной? Пойдем за мной, я тебя выведу». И поверишь, вывела. Времена тогда были тяжелые, и я ей говорю: «Не знаю, как мне и отблагодарить вас». А сам деньги достаю, большие деньги по тем временам. На что она мне и отвечает: «Вы уже сослужили Мне службу, теперь ваш сын Мне послужит». И исчезла в утреннем тумане.
Долго я вспоминал эту встречу. Тебя в возрасте двух лет забрали от нас прямо на аэродроме. Как же, думаю, он послужит, если сам еще дитё малое и неразумное? Несколько лет мы вообще не знали, жив ли ты. Искать начали уже после войны… И вот сейчас, глядя на икону, вижу в ней образ той женщины, что спасла меня тогда от верной смерти.
– Пресвятую Богородицу?
– Заступницу Усердную рода христианского… Более двадцати лет понадобилось мне, чтобы понять сказанные Ею тогда слова о твоем служении Царице Небесной. Слава Тебе, Господи, что не оставил нас!
– Батюшка, а что означали Ее слова о том, что вы уже сослужили Ей службу?
Отец задумался, уходя в свои воспоминания с головой, а потом начал рассказывать:
– В 1936 году мы с твоей мамой были направлены для работы в Англию. Там-то все и произошло. Марии удалось подружиться с личным секретарем высокопоставленного лорда, который возглавлял работу одного из отделов министерства иностранных дел Англии и имел доступ ко многим сверхсекретным материалам. Парень был недурен, молод, и мы решили помочь ему в решении его финансовых проблем, а сделать это в виде некоего тайного покровительства и должна была Мария. Но здесь мы ошиблись, потратив почти полгода на то, чтобы расставить свои ловушки. Энтони действительно тогда влюбился и готов был выполнить любое пожелание. Но только не Марии. Понимаешь, как бы это сказать… Он безумно влюбился в меня. Отступать было поздно, Москва ждала первых результатов нашей деятельности. В общем, встречаться с парнем на конспиративной квартире пришлось мне. Мы тогда основательно запаслись спиртным, и парень быстро отключился. Проснулся утром обнаженным и в моей постели. Я стал рассыпаться комплиментами о приятно проведенной с ним ночи. Он даже смутился. В результате вскоре мы получили копии секретнейших документов, которые готовились только в трех экземплярах: для Черчилля, министра обороны и начальника SIS. Но и это было не самым важным нашим достижением. Вскоре Энтони, так звали этого молодого человека, познакомил меня с племянником лорда Эшби – своим ровесником по имени Гай. И мы уже втроем провели в доме лорда Эшби следующую рождественскую ночь. Когда утомленные юноши крепко заснули, а прислуга была отпущена, мне удалось осмотреть сам дом. Как говорится, Провидение помогло. Я тогда, проведя рукой по стенкам книжного шкафа, совершенно случайно открыл дверь в некую тайную комнату, оснащенную современной записывающей аппаратурой. И если принять во внимание основательность и пунктуальность англичан, то мне без
