детстве дзюдо, — Князев чмокает меня в губы.
— А теннисисты не порадовали, — вздыхает Петя.
— Больше всех порадовали синхронистки, — ухмыляется Макс.
— Да, не поспоришь, — соглашается Волков, — очень правильный вид спорта, приятно смотреть.
— Кстати, мышка, помнится, ты хотела окунуться. Перед обедом самое время, — предлагает мне Глеб.
Забираю из машины купальник. Петя выдает нам полотенца. Идем с Глебом снова в сторону реки.
— Только это тебе не Саратов, — предупреждает Князев, — вода уже бодрящая.
Выбираюсь на мостки через несколько минут энергичного плаванья. Глеб продержался заметно дольше.
— Что тебе сказала Безухова? — спрашивает Глеб, растирая меня полотенцем.
— Я не хочу об этом говорить, — прячу от него глаза, — пошли, очень хочется есть после такого температурного контраста.
Наблюдаю, как Князев натягивает джинсы прямо на голое тело. Впитываю жадно эту картину. Безухова права. Скоро все это закончится. Я начала об этом забывать.
Человек — жадное создание. Чем больше мы получаем, тем больше нам хочется. Неплохо, что всегда найдутся люди, которые приземляют и спускают с небес на землю.
Глава 61. Потепление
Глеб Князев
Возвращаемся к дому. Безухова крутится около мангала, поэтому Груша тянет меня на террасу.
— Иди за стол, я сейчас подойду, — говорю Ракитиной и направляюсь к парням.
— Ты не хочешь извиниться перед Грушей? — на удачу предлагаю Безуховой.
— За что это? Я сказала правду, — взвивается от моих слов Ирина.
— Что именно там было правдой? — продолжаю выманивать сведения.
— Еще скажи, что ты ее не бросишь через пару месяцев, — Безухова смотрит на меня с вызовом, а я охреневаю за свою мышку. Возможно, я никогда не дотягивал до звания джентльмена, но почему это должно рикошетить по Груше?
— Иди и извинись перед девушкой, или пойдешь в Москву пешком, — меланхолично изрекает Бурлаков.
— Она и сама знает, иначе бы не устроила тебе разборки, — хмыкает Ирина.
— Я предупреждал тебя держаться от нас подальше? — с угрозой смотрю на бывшую.
— Ну давай, — с вызовом кидает Безухова. Воздух между нами становится плотным.
Она знает, что я ничего не скажу Максу. Никому не пожелаешь услышать, что твоя девушка домогалась другого мужчины. Своему другу я точно озвучить не готов.
— Завистливая дрянь, — выплевываю от бессилия, разворачиваюсь и иду на террасу.
— Кому это я завидую, твоей очередной шлюхе? — истерично кричит мне в спину Ирина.
— Какие страсти. Хоть бы меня постеснялась, — слышу за спиной усталый голос Макса.
За обедом рассаживаем девушек на разных концах стола. После трапезы воскресший Бурлаков отправляет Безухову собирать вещи.
— Прости, брат, что так получилось. Я не думал, что Ирка такой трэш устроит, — Бурлаков опускает свою тяжелую руку мне на плечо, — трахну ее сегодня в жопу за плохое поведение.
На языке крутится, что вряд ли для Безуховой какой-либо секс будет являться наказанием. Воздержание было бы более действенной карой. Но благоразумно оставляю свое мнение при себе.
Спускается Ирка с вещами. Кидает на меня злобный взгляд на прощание. Ухмыляюсь. Петя уходит провожать парочку к машине.
Я возвращаюсь за стол к Груше и подливаю ей вина.
— Ну что, мышка, ты уже согрелась? — сажусь рядом и притягиваю к себе за талию.
— Без тебя это очень трудно сделать, — Груша кладет голову мне на плечо. Хочу ей сказать, что Безухова ляпнула глупость. Но каким-то шестым чувством понимаю, что Груше не понравится моя осведомленность о сказанных словах.
Напряжение за столом, царившее весь обед, внезапно испаряется. Начинается расслабленный дружеский треп.
— Кстати, сегодня же закрытие олимпиады, — провозглашает Алина, — будем смотреть вечером?
— Почему нет? — философски замечает Груша. — Посмотрим, что еще масоны наваяли.
— Масоны? — Петя с удивлением взирает на нас.
— Ну, мама Глеба считает, что масоны, — виновато поясняет мышка.
Волков переводит на меня изумленный взгляд. Ну да, знакомство Груши с мамой это новость похлеще, чем масонская церемония открытия.
— Ну что это за мода — демонизировать запад? — раздраженно вставляет Алина. — Обычные люди. Ничем от нас не отличаются.
— Это не демонизация, Алина, — апеллирует Борис Рогов, — глупо отрицать существование тайных обществ. Это доказанный факт. Можно поспорить о том, кто является членами этих обществ. Действительно ли все поголовно западные лидеры проходят фильтры через разнообразные оккультные братства, или есть исключения из правил.
— Так что там с олимпиадой, Борь? — прерывает тираду Петя.
— Да там такой незамутненный поток сознания был, что даже неудобно за примитивизм закулисы. Кто смотрел, меня поймет. Сначала показали буколический рай с немногочисленным счастливым народом на своей земле. Потом начинается промышленная революция и бесконтрольный рост населения. Не нужно семи пядей во лбу, чтобы понять посыл о перенаселенности планеты.
— Перенаселенность планеты? И как это все относится к Олимпиаде? — уточняет Волков.
— Ну вообще, связь простая. Она проходит в Англии, — ржет Рогов, — а королевская семейка в Британии не скрывает, что озабочена глобальным потеплением. Как и весь западный истеблишмент. Это то, о чем они охотно говорят. Правда, никто не озвучивает, что эта идейка тесно переплетается с учением о том, что людишек стало слишком много. Именно перенаселение в сознании глобалистов является причиной потепления. Каждый, кто открыто говорит о борьбе с глобальным потеплением, подразумевает борьбу с перенаселением планеты.
— И как же они собираются с ним бороться, боюсь спросить, — ухмыляется Роман.
— Думаю, стоит сделать экскурс в историю, — Боря запускает руку в волосы и слегка их взлохмачивает, — жил в восемнадцатом веке демограф Томас Мальтус. Он выдвинул теорию о том, что человечество будет расти в геометрической прогрессии, пока есть еда. Глупое предположение, которое опровергалось много раз в истории.
— Но человечество действительно сильно выросло с тех пор, — замечает Груша.
— Мальтус никак не мог предусмотреть появление антибиотиков. Это тот элемент уравнения, который не учитывался, но создал Мальтусу славу пророка. В общем, теперь у него много поклонников, даже целое течение последователей под названием «неомальтузианство». Целый выводок товарищей экстремальных взглядов, готовых на все для сокращения численности населения.
— И как же они собираются нас сокращать? — интересуется Рома.
— Ну, еще Мальтус ратовал за сокращение рождаемости у бедных слоев населения. Он же писал, что с регуляцией численности населения хорошо справляются всадники апокалипсиса — чума, война, голод. Думаю, раздача презервативов, пропаганда ЛГБТ и агрессивный феминизм — это все можно смело относить к мерам по сокращению рождаемости у плебса.
— У плебса? — ухмыляюсь я.
— Ну да. Сами-то они себя не сильно ограничивают. Билл Гейтс, которого ловили за руку на стерилизации негров в Африке с помощью ВОЗ, себе вазэктомию делать не стал. В законном браке родил троих, а там кто его знает.
— Думаешь, когда на открытии больных детей показывали, это был намек на
