вместе с каплей крови мне передалась уникальная возможность: я не горю в огне. Поэтому пойду к ним первым. Один. Подготовлю почву, так сказать, а Стьяга подстрахует.
— Думаешь, они нас с Сольвиной встретят огнём?
— Без понятия, Гааль. Но я очень за тебя волнуюсь. Не хочу, чтобы ты пострадала. — Доминга выдержал паузу, хмуро глядя на море, а потом вдруг сознался: — Представляешь, ты тогда пошутила про уход на свою Землю, а я потом всерьёз об этом много думал…
— И? — затаив дыхание, прошептала я.
— И понял, что готов отправиться куда угодно, лишь бы с тобой. Без тебя моя жизнь потеряет всякий смысл. Я сейчас взглянул на неё под другим углом и понял, что ничего и никогда не делал для себя. Всегда руководствовался долгом, ответственностью, обязанностью…
Я шагнула к Доминге, обняла за талию и положила голову на грудь.
— У нас это называется здоровый эгоизм, а наш создатель учит, что надо полюбить ближнего как самого себя. То есть сначала мы должны любить себя, понимаешь? — пробурчала в подмышку.
— Понимаю и планирую теперь полюбить себя как тебя.
Я вскинула голову, чтобы заглянуть Доминге в глаза. Это ведь было объяснение в любви? Господи, как же давно я не слышала таких признаний! Искренних, случайных. Которые заставляют сердце биться быстрее. Я потянулась к губам генерала и оставила на них легкий благодарный поцелуй.
Но ответного признания не сделала. Не смогла. Сказать в ответ: «Я тебя тоже люблю» казалось банальным и недостойным первого признания в чувствах. А подбирать другие, красивые, слова — не время и не место. Тем более их вообще не нужно подбирать и заранее готовить. Они должны рваться из груди сами. Как сейчас у Доминги. Так что пусть подождёт.
К счастью, подняли якорь, и к нам, чтобы полюбоваться на виды удалявшейся живописной бухты, присоединились мэтр и Сольвина.
Едва берег скрылся, подали обед. После него меня укачало. Потом мэтр долго отпаивал меня настойкой… В общем, два дня пути промелькнули незаметно, а на рассвете третьего дня мы увидели на горизонте цепочку островов и взяли курс на самый большой из них — Сердце Отверженных.
Издалека было видно, что он покрыт покатыми, заросшими травой горами, а строения на острове многоэтажные, равнявшиеся высотой с горными вершинами. Такие небоскребы без башенных кранов не построить…
— Очень похоже на наш Драконий край, — прокомментировала увиденное Сольвина. — Я как будто обратно на Тартрию перенеслась.
— Конечно, напоминает, ведь это строили драконы, — подтвердил Доминга. — Они старались сделать из островов второй дом.
— А почему хозяев не видно? — спросила я.
В моем представлении драконы должны были если не летать над островами, то хотя бы сидеть на вершинах гор или крышах домов. Тем более в моем сне их было не два и даже не десять, а около ста. Хоть кто-то же должен лететь по делам, когда утро в самом разгаре.
— Отсюда не видно, но в глубине острова есть защищенная горной грядой долина. Почти все драконы лет триста назад впали там в спячку. Дежурят по трое и меняются раз в десять лет, — пояснил Стьяга.
Я опять удивилась. Нет, я знала, что как только мы сойдем на берег, драконы не примчатся нас встречать. Нас возьмут под стражу местные власти, созданные из одобренных драконами людей. Служители порядка острова выведают цель нашего визита — вот тут главное не ляпнуть лишнего, а то дальше не пройдём, — затем передадут драконам послание, что появились кандидаты в новые жители их государства, и лишь когда те дадут отмашку, нас проводят к хозяевам островов. Но я не думала, что их будет всего трое! А вдруг самые разумные спят? И вообще, моё серьёзное предложение должны услышать все!
Я запаниковала. Надо срочно придумать нечто, способное разбудить всю стаю — на случай, если дежурные драконы откажутся это делать. Я покосилась на Сольвину. Что она там говорила про дар, позволяющий ей работать со звуками? Интересно, а драконий будильник в её арсенале есть?
Я подвинулась к девушке, чтобы спросить об этом тихонечко на ушко.
Глава 32
Вопреки моим опасениям, к драконам мы попали легко — мэтра Стьягу и Домингу на островах знали. Достаточно было генералу потребовать встречи с губернатором и, когда тот явился к кораблю, сообщить:
— Господин губернатор, от имени Велиссии и по просьбе его величества Бартеломью третьего просим позволить правзаму Галине Морозовой поговорить с драконами.
Губернатор — румяный молодой мужчина с русой кудрявой головой, похожий скорее на деревенского кузнеца, чем на представителя власти — искренне удивился.
— Велиссия изменила политику по отношению к правзамам?
— Благодаря Галине мы двигаемся в этом направлении. Она у нас пряха. И очень талантливая пряха.
— Да что вы говорите⁈ — обрадовался губернатор и внимательно меня оглядел. — Если что, у нас на островах прекрасные возможности для саморазвития и творчества. Всегда будем рады вас принять и помочь обжиться.
Мне послышался скрип зубов Доминги. Но он молодец! Сумел промолчать и не кинулся отказываться вместо меня.
— Благодарю вас, губернатор, обязательно подумаю над вашим предложением, — ответила я. — Так можно мне и моим сопровождающим увидеть драконов?
— Да, конечно. Но хочу предупредить: хозяева островов коренных мелзцев не любят. Для более тёплого общения советую пойти к ним только вам одной.
— Мы пойдём с подругой. Она тоже попаданка. А генерал и мэтр нас проводят и подождут где-нибудь вне зоны видимости драконов.
— Дело ваше, — развёл руками губернатор, — если это всё, то я побегу. Готовимся к празднованию очередной Драконьей Пересменки, дел невпроворот. Но повозку я вам выделю, а то свободных сейчас в городе не поймать.
Он дал распоряжения помощникам и натурально несолидно убежал. Даже не уточнил, о чем я хочу поговорить с хозяевами островов.
Меня одолело нечто напоминавшее чувство вины. На островах царит атмосфера вечного праздника, люди живут открытые и доверчивые. Наверное, все это благодаря драконам, а я собираюсь отправить их прочь с Мелзы. Уверена, что губернатор сразу отзовёт свое заманчивое предложение пожить у них на островах, а мне тут понравилось. Эх.
Но рефлексировать времени не было — мы засобирались на берег.
— Драконы не любят артефакты и механизмы, работающие на чужеродной для них магии, — пояснил Доминга, усаживая меня в открытую коляску, запряженную тремя обыкновенными лошадями.
—
