скрывают под роскошными нарядами низость, мелочность и сладострастие. Бедные их жены ничего не подозревают! Но прислуга-то все видит! И тем паче — продажные женщины. Перед нами снимают не только портки, но и светские маски.
Она неприятно усмехнулась и продолжила с некоторым удивлением:
— А теперь, здесь, в Крапиве, мужчины — словно другой породы. Настоящие, сильные, заботливые. И ладно еще Миха — он же ребенок совсем еще, не успел окунуться в разврат. Но Фрэй — он ведь из наших. Я это чую, я таких, из подворотни, завсегда признаю. Хоть он тысячу фраков наденет и жжабо подвяжет. И откуда он такой? Что здесь нашел? Наверное, это потому, что милорд у нас тоже… необычный. Кстати, а что ты искала вчера в его спальне? Только уж мне не рассказывай, что собиралась его соблазнять! Кишка тонка.
— Тебе Фрэй рассказал? — я прищурилась, откусив кусочек маленькой булочки. На Люси я совершенно не злилась, все еще ошеломленная ее странным и красноречивым признанием.
— Ну что ты! — она искренне возмутилась в ответ. — Он — могила. Валери подслушивала, висела на ручке двери его спальни и таращилась в скважину. Я ее прогнала, пригрозив, что расскажу лорду Морроузу, что она за ним ночью подсматривает.
— И что же ответила девочка? — я замерла, уронив булочку на блюдце.
— Пыталась рассказать, как коварная гувернантка совращает ее опекуна! — рассмеялась Люси. — Да только как раз в этот момент лорд поднимался по лестнице. Вот смеху-то было!
— Я искала документы, — зачем-то призналась я.
— Крысий хвост, ты сбрендила? Документы? В спальне? Под матрасом, что ли? Какие-такие документы?
Я оскорбленно замолчала, поджимая губы, но быстро сдалась. Рассказала о милой беседе с Шарлем и о своих страшных подозрениях.
— Смешная ты, Дель! — Настроение Люси улучшалось на глазах. Как, впрочем, и аппетит. — Меня бы спросила. Я же в кабинете пыль убирала. И заглянула в пару ящиков. Не смотри на меня так, в ящиках тоже пыльно было! Так что я все знаю. И документы могу показать, если уж тебе так нужно.
Я потеряла дар речи. Так просто? Вместо проникновения в спальню милорда, вместо душевных терзаний, я давно уже могла поговорить со служанкой? Конечно! Вдруг вспомнился мой родной дом и наша прислуга, всегда всё доподлинно знающая об истинном положении дел. Как я сразу не догадалась! Правильно Эдвин мне говорил: я слишком редко пользуюсь мозгами.
— Так… и чьи это дети?
— Приютские, ясное дело! И никакой Джереми не племянник соседа. Он вообще родом из Франкии! Лорд Морроуз забрал его из труаннского приюта. Валери родилась в Белой Чаше, сначала росла в тамошнем сиротском доме. Потом, когда открылся магический дар, её отправили в Льен, где девочку нашёл Морроуз. А с Крисом не очень понятно. По бумагам — он сын какой-то крестьянки, что умерла родами. Отец неизвестен. Милорд взял его в свой дом сразу после рождения.
— То есть Крис мог быть бы…
— Адель, да, они все могли бы. Но слишком уж глупо думать, что лорд Морроуз разыскал всех своих бастардов и забрал домой. Ты понимаешь же, что лорды не дураки. Они свои грешки скрывают другими способами. В конце концов — отдают детишек в приёмные семьи и тайно навещают. Я думаю так: милорд просто взял в воспитанники некромантов. Потому что может их всему научить гораздо лучше, чем учителя в приюте. Дар-то в Галлии редчайший. Я всего про двух некромантов и слыхала в своей жизни: про Морроуза и ещё какого-то неизвестного простолюдина на службе у ловчих.
Я вздохнула. Легче не стало. Да, в рассуждениях Люси есть разумное звено, но… Сестра Шарля уехала во Франкию. А потом Морроуз привёз оттуда Джереми. Совпадение? Возможно.
Крис вовсе не был в приюте. Эдвин забрал его после смерти матери. Отец неизвестен. Ещё одно совпадение?
И только к Валери вопросов не было. Она по возрасту не могла быть дочерью Морроуза.
Пречистая, как же всё сложно! И ведь до разговора с соседом меня этот вопрос волновал куда меньше. Гувернантке вообще нет никакой разницы, чьими детьми являются её воспитанники. Ну… почти.
А теперь мне не нравится даже в мыслях в чем-то обвинять Эдвина.
Под окнами кухни вдруг зашуршала щебёнка и раздался звук мотора мобиля. Спустя пару минут раздался длинный гудок клаксона. Я подскочила.
— Приехали!
Я было бросилась к выходу, но Люси меня резво перехватила, решительно останавливая.
— А ну стой! Куда поскакала? Сама не слышишь, что гудок другой? Тем более, ты леди. И дворецкого, как назло, нету… Сиди-ка ты, миледи, смирно, а еще лучше — проверь, заперты ли спальни наверху. Да не спеши, я позову, если надобность будет.
Вскочив и поправив чепец и фартук, Люси строго взглянула на меня, отчего-то нахмурилась и ушла. Поразмыслив немного, я не стала с ней спорить. Всё же подруга была много старше меня и уж точно знала порядки куда лучше.
Быстро поднявшись, я тихо подёргала ручки дверей, и, чутко прислушиваясь к смутным звукам происходящего на крыльце, осторожно спустилась обратно. Знакомый мужской голос звучал приглушённо, но отчетливо-раздраженно. Голос Люси же, напротив, звенел холодной, словно горный ручей, и уверенной трелью.
Громко скрипнула дверь. Странно, раньше она не скрипела. Словно Крапива сама меня предупреждала о чём-то.
— Леди Вальтайн, милорд Эрлинг явился без приглашения и настаивает на приватной беседе, — Люси вошла в холл, уверенным жестом закрыв дверь за собой, таким образом отсекая рослый силуэт незваного гостя. — Прикажете впустить?
Вид у неё был весьма напряжённый и строгий. А ещё девушка почему-то побледнела, её пухлые губы вдруг стали почти восковыми. Что с ней? Устала или испугалась чего-то? Быть может, Шарль посмел ей угрожать?
Общаться с соседом мне совсем не хотелось. Будь я все ещё леди, имела бы полное право его не пустить, как девушка незамужняя. Подобный визит явно не был приличен и позволителен. В отсутствие хозяев, к практически незнакомой женщине?
Да и сказать ему нечего, а к продолжению нашего недавнего разговора я ещё не готова. Но… обычная гувернантка выставить Шарля за дверь не имела права. Если бы я так сделала, то совершенно отчётливо признала бы свой особенный статус… женщины милорда Морроуза. А этого мне пока не хотелось. Впереди у нас прием в доме Стерлингов… Нет, сейчас мне определённо не стоило ссориться с Шарлем.
— Проси! — я виновато
